Небесная канцелярия

– Не морщи лоб, Катенька, морщины появятся, – осадил меня Люциферович.

Я вернула бровям и лбу нормальное положение и повторила вопрос:

– Зачем Вы это сделали?

– Катенька, я плохо тебя понимаю. Если ты о вчерашнем разговоре, то я, во-первых, не вижу в этом ничего дурного, а, во-вторых, просто хотел тебе помочь.

– Я не буду ждать, что Вы придумаете на третье и четвертое, – перебила я Люциферовича. – Я не о разговоре!

– Тогда о чем?

– О заявлении!

– О каком заявлении? Я ничего не понимаю…

Люциферович сменил улыбку озабоченной рожицей и часто заморгал.

– Зачем Вы подали заявление в Высший суд от моего имени? – отчеканила я.

– Заявление? От твоего имени? – глупо пролепетал Люциферович. – Катенька, поверь, я не подавал никакого заявления! Более того, со вчерашнего дня я даже во двор не выходил, ты же видела, сколько у меня работы!

– Кроме Вас больше некому. Павел Люциферович, не отнекивайтесь, я знаю, что это Вы. Кроме Вас – некому. Я ни с кем больше не разговаривала об этом.

Люциферович вздохнул.

– Катенька, я правда не имею к этому отношения. Подумай сама, какой смысл мне отказываться? Вряд ли ты станешь думать обо мне лучше, чем сейчас.

Я плюхнулась на диван-облако.

Верить или не верить?

– Кто-то подал заявление в Высший суд. Петр Иудович устроил утром скандал. Я была уверена, что это Ваша работа.

– Ты уверена?

– В чем? Что заявление подали? Да, я повестку читала. Там все написано. Ладно, я пойду, извините.

Я встала. Скорее бы попасть домой, упасть в мягкое кресло и забыть обо всем.

Люциферович заботливо открыл мне дверь, выскочил в коридор.

– Когда первое слушание, Катенька?

– Его не будет. Петр Иудович отказался судить Землю и официально передал это право мне. Завтра главный суд.

– Я еще раз говорю, что готов помочь тебе. Я буду завтра на слушании.

Я равнодушно пожала плечами:

– Я найду обратную дорогу. До свидания.

– До завтра, Катенька, до завтра.

И я шагнула в сумрак коридора…

Глава 10

Большой зал заседаний встретил меня тишиной и ярким светом огромных ламп. Естественно, откуда взяться народу? Слушанье-то закрытое, да и не такое интересное, чтобы прийти на него вот так, от нечего делать. Как сюда собирается попасть Люциферович – не понятно. Даже моего шефа сначала не хотели пускать, но он убедил судей, что имеет право присутствовать как создатель мира.

Я сидела на месте защитника. Обвинителя не будет. Только суд, который выслушает мои аргументы и вынесет свое решение. Я начала распаковывать Землю, принесенную в специальном контейнере для транспортировки. В кабинет шефа ей уже не суждено вернуться – либо она прямо из зала суда отправится в Зал Славы, либо прямо в утилизаторскую.

Волновалась ли я? Пока нет. Но знала, что разволнуюсь, едва распорядитель объявит о начале суда, и в зал прошагает судья в алой мантии до пола, со скрытым капюшоном лицом. А пока я уверенно снимала с Земли специальные мягкие держатели, предохраняющие мир от ударов и тряски.

Шеф, весь запыхавшийся от бега, влетел в зал за несколько минут до того, как открылась дверь и появился распорядитель. Суд и прилегающая к нему территория защищены от магии, поэтому, опаздывая, шефу пришлось пробежаться, ведь после начала заседания в зал никого не впускают.

– Внимание! Начинается главное слушание по Мировому делу № 3! Главный Судья – Макар Пилатович Облачков!

Я обернулась и посмотрела на шефа. Тот ободряюще улыбнулся, закивал головой.

Макар Пилатович, а с ним и еще четверо в мантиях посветлее и без капюшонов, бесшумно заняли свои места. Или у них какая-то специальная обувь, или им, в виде исключения, все-таки позволено пользоваться магией.

Меня начала бить дрожь. Я представила, что сейчас мне нужно будет встать и начать говорить – и поняла, что просто не в силах пошевелиться, даже моргнуть не могу!

Главный Судья откашлялся и заунывным голосом начал:

– Слушаем дело об утилизации мира № 75839 под кодовым названием «Земля». Защитница Екатерина Иосифовна, за Вами оставлено право высказаться против необходимости утилизации. Что Вы можете сказать в защиту этого мира?

Я шумно, в отличие от судей, встала. Уронила сумочку, задела транспортный контейнер, и он со скрипом шевельнулся. Отодвинувшись от стола и замерев, я нервно облизала губы.

– Высший Суд, – срывающимся голосом начала я.

Заготовленная вчера вечером с Мишкиной помощью речь напрочь вылетела у меня из головы. Всплывали какие-то обрывки фраз, Мишкины комментарии, слова Богов из «Создателя» – не нужно было мне вчера играть.

Я глубоко вдохнула многократно отфильтрованный, лишенный каких бы то ни было запахов воздух зала. И, немного собравшись, продолжила: