Небесные (СИ)

- Это пока неизвестно. Но, осознав, какую совершили ошибку, они непременно повернут к своим домам.

- Поэтому вы и здесь, - заключил Карх, - посмотреть, не ушли ли мы.

- Да, - не стал отпираться министр.

- Мы отдали вам своих детей, господин, и мы будем здесь, когда вы станете их возвращать.

Вернулись стражники. У берега нашли кровавые обноски.

- Кашрики сожрали, - сказал староста, - в последнее время житья от них нет. Чуть дождь, так и вылазят на сушу.

Амааль оставил двоих в селе, на случай, если появятся беглые крестьяне. Пообещал прислать еще людей, возвести плетни от мокрых хищников, тронулся в обратный путь. К ночи добрался до дома.

С юга стали приходить донесения о первых сражениях. Хард еще был только в пути в Каборр, поэтому Амааль сосредоточился на вновь прибывших ремесленниках. Не давая им даже прийти в себя после долгой поездки, отправился с ними к Скалистым горам. Те обнюхали, облизали, поковыряли бурую почву, заключили - залежи есть. Министр достал средства, и работа закипела. Массово валились деревья, обтесывались бревна, складывались деревни, появлялись первые очертания домн. До конечного результата еще далеко, немало придется внести еще серебра, прежде чем появится первое изделие, но одной проблемой у министра стало меньше.

В министерстве царил переполох. В кабинет Амааля то и дело прорывались с прошениями, указами, петициями. Войску требовалось дополнительное вооружение, последняя отправленная порция хлеба оказалась испорченной, запасы продовольствия подходили к концу, требовалось теплое сукно. В этот момент кстати подошли купцы из далеких стран, предлагали товары в кредит. Ужаленный министр изворачивался как мог, но стоило заткнуть одну дыру, как прорывалась вторая, и третья, и четвертая, и вновь приходилось конфисковать имения, вводить новые пошлины, нападать на неприкосновенных ярочников.

Принц возвращался в Амшер. На этом настояла Ее Величество. Король не стал перечить. До приезда наследника в столицу Амааль нанес визит Юну.

- Слухи о восстании разносятся по улицам с быстротой, свидетельствующей о множестве распускающих их уст, и мы оба знаем, кто заставляет те уста шевелиться. Вам известны его замыслы, господин Юн, так приоткройте же их Судному двору.

- Боюсь, господин Амааль, вы возложили на меня слишком высокие ожиданья, которых мне не оправдать. Замыслы первого советника остаются для меня такой же загадкой, как и для вас.

- Господин Самаах обращался к вам за помощью, о чем же он просил?

- Просьба его была столь низкой и недоброй, что я в ней отказал.

- Вы заставляете меня дрожать от нетерпения.

- Которое так свойственно молодым? - засмеялись глаза Юна. - Но увы, мое сердце и моя душа слишком преданы короне, чтобы очернить ее преемника.

- Очернить преемника?

- Двери моего дома открыты всем сословиям, неважно, сапожник это или дворянин - лишь бы имел дельные мысли и умел ими делиться. Господин Самаах надеялся использовать это в своих целях - вложить в мое уста то, что через них прошло бы через ворота и настроило бы против принца весь народ. Но должен признать, господин Амааль, ваш сын поступил очень продуманно.

- Хард? Что он сделал?

- Так он не рассказал? Скромность - одна из главных добродетелей мужчины, вы должны гордиться своим сыном. После тяжелейшей битвы, унесшей множество жизней, Хард преподнес Его Высочеству голову вождя. Если только вы мне дозволите, я мог бы обернуть это в нашу пользу, использовав метод господина Самааха.

О голове вождя Амааль услышал впервые.

- Я был бы вам весьма признателен. Но, господин Юн, своим отказом господину Самааху, вы ставите ваш с ним "союз" под угрозу. Нельзя допустить, чтобы он от вас отвернулся. Вновь сблизившись с ним, вы могли бы достать необходимые доказательства для господина Рахмана.

Министру финансов не нравится такое положение дел, когда о действиях его собственного сына врагам и союзникам известно больше, чем ему самому. Вместе с тем поднялось негодование на Харда - неужели нельзя было найти хоть одного вестника и держать отца в курсе событий? Неужели мальчишка не понимает, насколько опасная сейчас ведется игра вокруг престола? Амааль кипел от негодования. Словно чувствуя его настроение, Хард, наконец, прислал весточку, но ее содержимое вывело министра из колеи: наследник не собирался возвращаться. Вместе с войском Рагона он присоединится к генералу Маловеру и примет непосредственное участие в войне. Министр не знал, как преподнести эту весть во дворце, но ему и не пришлось.

- Вы обещали мне! Вы обещали, что вернете моего сына в целости и сохранности! - сами своды зала получали удовольствие, смакуя голос Ее Величества. Амааль не замечал за ними такой страсти ни к королю, ни к первому советнику. - Немедленно верните его обратно!

Министр дождался, пока стихнут гневные стены.

- Боюсь, остаться было выбором Его Высочества принца Лисвальда. Ни я, ни Хард не склоняли наследника к подобному решением - для поднятия репутации принца было достаточно осады Дымрока.