Небесные создания. Как смотреть и понимать балет

Заряженные мгновения – украдкой брошенный взгляд, едва заметный жест, страстный выпад, торопливый отход – прямо на наших глазах становятся воспоминанием. Мы видим героев в состоянии диссоциации, психологической расщепленности: они наблюдают за тем, как теряют все. Когда Каролина теряет сознание и падает на руки своему жениху, Тюдор «замораживает» этот момент и всех присутствующих в нем почти на сорок секунд. В течение этого времени душа Каролины выходит из ее бесчувственного тела и слепо шагает навстречу возлюбленному, потом (как на кинореверсе) возвращается обратно, и праздник возобновляется. В конце герои выстраиваются словно для группового фото на память, как будто напротив сцены установлена старинная камера с фотопластинами. Этот момент останется навсегда, и никто не разглядит в нем печаль. Попробуйте посмотреть этот балет и не умереть отчасти; это попросту невозможно.

«Своими балетами я не разрушал никакие границы, – скажет Тюдор в 1973 году. – Я вернулся на родные улицы, к людям, с которыми жил… Я хочу, чтобы каждый в зале – от трехлетнего ребенка до семидесятилетнего старика, кем бы он ни был, – понял, что такое драма». (9)

Самые успешные свои балеты Тюдор поставил в Америке. Если в «Сиреневом саде» желание – молчаливая вибрация, заставляющая этот балет слегка подрагивать, то в «Огненном столпе» Тюдор выпускает его из клетки; оно уже не скрытое, а явное. Тюдор поставил этот балет на одно из самых значительных раннее произведение австрийского композитора Арнольда Шёнберга, пламенную «Просветленную ночь»; она, в свою очередь, написана по одноименному стихотворению Рихарда Демеля, опубликованному в 1896 году (тогда его сочли непристойным). Это разговор молодой пары, прогуливающейся в лесу в холодную ночь. Девушка рассказывает, что отчаялась встретить любовь и потому отдалась незнакомцу, а теперь беременна – «и вот я встретила тебя». Мужчина успокаивает ее. «Любовь преобразит дитя/Родишь его ты от меня»[40], – говорит он.

Тюдор назвал свою героиню Агарь, и хотя стихотворение Демеля и музыка Шёнберга проникнуты эстетикой рубежа веков, его Агарь уже родом из XX века; эта Избранница сотворена уже после Фрейда. Ее тяга к любви и сексу естественна и сильна, она переполняет ее и выводит из равновесия, как и всех нас в юности. На ней простое платье с закрытым воротником, и очень скоро она начинает тянуть этот воротник, словно пытаясь сорвать его с себя. А как она делает арабеск, в отчаянии раскинув руки! Мы чувствуем, что она, как белый лебедь Одетта, пытается вырваться из оков, но в «Огненном столпе» тембр более напряженный, а стремление к свободе мощнее. «Огненный столп» – не «Лебединое озеро», здесь все уже по-другому! Арабески Одетты подобны одухотворенно расцветающим бутонам, это чистая утонченная сублимация. Но напряженные арабески Агари не поддаются сублимации. Одетта закована в золотые цепи классических форм, Агари же претит классицизм – он для нее как слишком тесный воротник. Она извивается и крутится, но сковывает ее не колдовство, а мораль своего времени. Юный донжуан из темного дома напротив и отталкивает и притягивает ее, а их танец похож на лабиринт кружений и поворотов – трудно понять, кто кого соблазняет. Когда он отворачивается, она бросается ему на плечо, и он увлекает ее в тень. После она идет, спотыкаясь, и останавливается у своего дома; ей стыдно, голова и спина изогнуты вопросительным знаком. Это выразительная пунктуация, долгая пауза, за которой должен последовать ответ. И он приходит в коде, где Агарь обнажает свое сердце и находит счастье. Для балерин «Огненный столп» стал поистине испытанием огнем. В 1942 году балерины доказали, что могут станцевать сексуальность грубую и не эстетизированную, что классической техникой смогут выразить хаос эмоций, что смогут даже быть обесчещенными на сцене – и остаться просветленными.