Небесные тела

Хафизе не было и семнадцати, когда она в первый раз забеременела. Мать схватила ее за космы и оттаскала как следует, на что соседки с ехидством заметили, что девка пошла в родню и шкуркой, и натуркой. Мать отстала от нее, но когда Хафиза разродилась ребенком намного смуглее, чем она сама, снова набросилась на нее с расспросами, кто же отец. Но Хафиза твердила одно: «Я же говорю, если не Заатар, то Мархун или Хабиб». Мать качала головой и отходила в сторону. Через сорок дней после родов судья Юсеф постановил высечь Хафизу, определив ей сто ударов плетью. Мать обернула ее простыней, натянула на нее холщовые штаны, надела несколько старых рубашек, под которые напихала тряпки, чтобы смягчить удары хлыста, и сама пробралась в толпу смотреть, как будут исполнять наказание. Однако не прошло и двух лет, как Хафиза опять забеременела и на этот раз принесла девочку белее белого. К тому времени дела изменились: судья вынужден был подчиняться султану, хотя сам продолжал считать, что служить надо имаму, свергнутому в результате схватки за власть и бежавшему из Омана. Высечь негодницу уже было нельзя, поэтому предложили отправить ее в тюрьму, но исполнением приказа никто заниматься не стал. В деревне перешептывались, что девочка-то смахивает на младшего сына шейха Саида. Но и на этот раз Хафиза не могла уверенно указать на отца ребенка, за что получила прозвище «общественный драндулет». Еще через три года она родила девочку, точную свою копию, и это был ее последний ребенок, после рождения которого она стала пачками пить противозачаточные.

Ты заснул? Пить не хочешь? Зарифа всегда переживала, что я лягу спать и во сне меня замучает жажда. Она пугала, что душа вылетит из тела в поисках воды и потом не найдет дорогу обратно. Поэтому я вливал в себя на ночь по два-три стакана, памятуя страшную историю о том, как у одного человека душа вылетела ночью к кастрюле с водой, крышка случайно захлопнулась, и очнулся он, когда его несли на кладбище, благодаря тому, что кто-то по надобности приподнял крышку.

После того как за кражу винтовки, которую я взял на охоту да так и не опробовал, отец связал меня по рукам и ногам и макнул в колодец, я, терзаемый кошмарами, перестал пить перед сном.

В конце концов Масуда сдалась и рассказала мне о матери.

– Абдулла, мальчик мой! Как говорят, что ночью демоны творят, Бог не зрит. Мать твоя истинно в раю пребывает! Она шла ночью и бросала камушки, сама не зная, куда попадет. И задела, видно, голову детеныша джинна. Джинн явился к ней и приказал: «Срежь во дворе куст базилика! Его аромат притягивает змей! Твой сын вырастет, будет там играть, и его ужалит змея!» И мать твоя, наивная женщина, не догадываясь, с кем имеет дело, поверила и сделала как сказали. На рассвете она выкорчевала куст, но дух, который жил под ним, разозлился и наслал на нее недуг. Ее как подкосило, пролежала два или три дня и отошла в мир иной. Аллах отвел ее в рай!

А когда я возмужал и отпихнул от себя полезшую соблазнять меня Шанну, она поднялась с земли, отряхнулась и прокричала:

– Мать твоя не умерла! Жива она! Ее заколдовали и увезли! Вместо нее подложили бревно! Твой отец хоронил бревно! Твоя мать не в себе! Колдун лишил ее разума и заставил себе прислуживать. Отец мой видел, как она в белом по ночам бродит!

Салима

Как только приданое дочери было собрано, Салима закрылась в своей комнате и разрыдалась. Внезапно в ней пробудилась тоска по родителям.

Салима родила Холю, младшую из дочерей, когда матери уже не было в живых. Однако, в сущности, ее не стало задолго до этого, лет за десять. В тот день, когда кто-то пришел и принес новость, что ее единственный сын Муаз погиб в бою за аль-Джабаль аль-Ахдар[19]. Она так и не попрощалась с ним.

Муазу не исполнилось и семнадцати, как он сбежал из дома дяди, шейха Саида, чуть рассудка от этого не лишившегося. У шейха было нехорошее предчувствие, что парень выйдет из повиновения и примкнет к перешедшим на сторону имама племенам, которые ввяжутся в бой против него с соратниками. Везде прилюдно шейх объявлял, что не виноват и не в ответе за племянника. Всем имеющим уши он твердил: «Неужели этот дурачок думает, что укрылись они на горе с имамом и британские бомбардировщики их не достанут? У англичан оружие, самолеты и невесть еще что припасено!»