Небесные тираны. Столетняя история бомбардировщиков

Двое лётчиков, составлявших экипаж, превратились в простых механиков. Однако так пилоты смогли почувствовать себя в безопасности. Со времён Второй мировой войны риски неуклонно снижались, так что уже тогда вероятность погибнуть во время бомбардировки была не выше, чем получить удар молнией. Даже на публике лётчики всегда держались с деловым спокойствием — почти как социальные работники в каком-нибудь рядовом районном госучреждении. Больше некому было описывать бомбардировки так же красочно и страстно, как это делали сыновья Муссолини в 1930-х гг. И если кто-то и продолжал так думать, то уже не высказывался об этом.

В 2014 году ВВС США провели исследование собственной популярности среди населения. Результат был обескураживающим. Только 9 процентов американцев назвали их основным видом ВС в сравнении с 80 процентов в 1949 году. О падении рейтинга ВВС также свидетельствовало то, что лётные генералы и пилоты всё реже появляются на первых полосах еженедельного журнала «Тайм»: в 1940-х о них написали 11 раз, в 1950-х годах — 10, а за всё время с 1990-х — каких-то жалких 3 раза{493}.

Некоторые утверждали, что основной причиной этого стала нехватка смелых и откровенных видных деятелей ВВС, похожих на авиатора Билли Митчелла. Также указывалось на негативный эффект антивоенных фильмов, таких как «Доктор Стрейнджлав» с главным героем в лице сумасшедшего генерала Джека Д. Риппера. Была названа и ещё одна фундаментальная причина, а именно: «Полёт утратил своё волшебство, дух приключения и очарование»{494}. Можно было с уверенностью сказать, что вместе со снижением рисков пропала романтика. Образ героя и рыцаря предполагает некую дерзость, и с этим были согласны многие лётчики времён Первой мировой войны: «Если мы оцениваем вещи по тем усилиям, которые мы вложили в них, то есть ли что-то важнее самой жизни и что-то ценнее постоянного риска лишиться её во время полёта?»{495}.

Немного обнадёживает, что подобное отношение чисто теоретически сохраняется в гимне ВВС США, который до сих пор исполняется во время торжественных мероприятий. Наполненный военной романтикой, духом самопожертвования и храбрости, он звучит почти так же, как произведения футуриста Маринетти или поэта Габриэле д’Аннунцио, который писал: «Жить честно или гореть в огне. Ура!»{496}.

Бомбардировщики B-2 взлетают с авиабазы Уайтмен в штате Миссури. Время полёта до Багдада оценивается в 20 часов с учётом одной или двух дозаправок в воздухе. Хотя в этом и нет особой необходимости, оба пилота спят посменно, ходят в ванную, чистят зубы и готовят себе горячую еду. Здесь царит непринужденная атмосфера. Пахнет кофе, отбивными, электроникой, пластиком и совсем немного тестостероном. Когда бомбардировщики прибывают в пункт назначения, мало что меняется, кроме некоторого увеличения обмена данных, сопровождаемого размеренным и отчасти вялым диалогом между пилотом и центром управления. На экранах в режиме реального времени отображаются изображения авиаударов. Наименее противоречивые видеозаписи передаются на телевизионные станции, которые транслируют их зрителям по всему миру.

Столица Ирака Багдад располагается на плодородном берегу реки Тигр, из-за чего в городе можно наблюдать огромное количество мостов. Самый бедный район Мадинат-эс-Садр расположен на гористой окраине на востоке, ближе к границе с Ираном, в то время как крупные поселения на западном берегу почти целиком занимают глинистую равнину вдоль соседней реки Евфрат. Тут и там возвышаются большие здания из жёлто-коричневого бетона. Первый авиаудар приходится на президентский дворец, а мгновением позже начинается бомбардировка других зданий государственной администрации. Поскольку эти нападения не приводят к ликвидации ни президента Саддама Хусейна, ни других ключевых лиц, американцы переходят к ударам по электростанциям, системам водоснабжения и канализации — всё в соответствии с принципами Джона Уордена. Через три недели бомбардировки заканчиваются. Режим Саддама Хусейна рушится, но страна сразу же переходит в фазу партизанской войны, начинается восстание. В книге «Франкенштейн в Багдаде» Ахмед Саадави рассказывает о выходящих на улицы людях: «Каждый день мы умираем от одного только страха перед смертью»{497}.