Небесный артефактор

— Ты на Ивана бочку не кати. Это была чистой воды случайность! — прорычал Завидич. — О том, кто и для чего придумал финт с переводом Кирилла, ни он, ни я не знали до самого провала этой затеи. А все ваши секреты!

— Так ему доверяешь? — усмехнулся Литвинов.

— Да, — отрезал Мирон. — Иван всегда меня поддержит, это тебе не Ветров.

— Ладно-ладно, не кипятись, — проворчал его собеседник. Помолчал… — Слушай, а может быть, убрать ту девку, к которой Кирилл шастает? Подвести вместо нее кого-нибудь… из наших, а? Все проще будет его в узде держать.

— Не вздумайте! — взвился Завидич. — Черта с два вы его тогда в Китеже удержите! У парня и без того не жизнь, а мрак сплошной! Хочешь, чтобы он совсем умом тронулся? Вспомни, сколько нашему доктору пришлось помучиться, чтобы его в порядок привести после Меллинга? То-то… Нет уж, и так перебор получается. Надо потихоньку ослаблять давление и крепче привязывать его к Китежу делами и интересами. Контракты для мастерской, база для «Мурены», друзья… Сошлись же они с Мишкой. Заметь, без всяких принуждений и этих ваших интриг идиотских… можно какую-нибудь подружку из местных ему подвести. Но это не сейчас, позже, когда перебесится и к своей Алене остынет. Да… не подумали. Надо было, конечно, этим делом раньше озаботиться…

— Тьфу, да кто знал, что он у тебя такой скорый? Ты же и сам небось еще не думал о невесте для своего будущего вассала! Вот и мы ничего такого до следующего года не планировали, — фыркнул Литвинов.

Его собеседник тяжело вздохнул:

— Это Ветрову, сволочи, спасибо сказать надо. Позаботился о психологическом комфорте на «Фениксе», называется, — пояснил он и неожиданно хлопнул ладонями по коленям: — Ладно. Оставим Кирилла. Что у нас по Борецким? Есть подвижки?

Больше я не выдержал и, отпустив карниз, спрыгнул наземь. Слушать это… это дальше сил не было. На заплетающихся ногах, кое-как добрался до велосипеда, попытался его оседлать, но понял, что не могу удержать равновесия и, схватившись за руль, как за спасательный круг, поплелся пешком, мало соображая, куда и зачем. Отпустило меня уже за пределами города… И именно тогда в голову пришла мысль о том, как можно обрубить все «концы». Хотя кому я вру? О самоубийстве я думал. Уж очень придавило меня это… предательство. Там родственнички и то честнее себя вели. Но удержался. Запихнул разочарование поглубже, вспомнил вот про это счастье, что сейчас рядом сидит, положив руки мне на плечи, сжал зубы и… Ну, что получилось, то получилось. Не жалею.

Алена слушала рассказ о разговоре, перевернувший все мои представления о людях, которых я считал самыми близкими в этом мире. Молча, не прерывая. Только один раз она дернулась, услышав о планах заделавшегося свахой Литвинова, но тут же упрямо вздернула подбородок, больше ничем не выдав своих эмоций. И лишь когда я замолчал, она пошевелилась. Ласково провела рукой по моим взлохмаченным волосам и, коснувшись губами щеки, неожиданно сморщилась:

— Колешься. Бриться пора… — Может, и пора, да самостоятельно я до сих пор не брился. Со здешними брадобреями такой необходимости просто не возникало. Я сконфуженно развел руками, признаваясь в своем неумении, на что Алена только хмыкнула.

— Зато я умею. Матушка научила, — сообщила она, к моему изумлению.

— А тебе-то это зачем? — спросил я.

— У батюшки после «хорошего» вечера наутро обычно руки дрожат, — с улыбкой пояснила Алена. — Вот чтобы не рисковать, она его в такие дни и бреет. Говорит, лучше похмельный муж, чем мертвый. Ну и меня научила… на всякий случай. Так как, идем в ванную?

— Ага, — кивнул я. — Будем считать это репетицией.

На этих словах Алена катастрофически покраснела, но ничего не сказала. Просто поднялась со стула и потянула меня в ванную. Впрочем, приступить к эксперименту сразу нам не удалось. Сначала мы решили принять душ, и вот тут-то и выяснилось, что в супружеской жизни, оказывается, есть много моментов, помимо бритья, которые стоит порепетировать.

Идею с «уходом в монастырь» предложила Алена. Точнее, узнав, что я намерен убраться из Новгорода во избежание ненужных встреч со всякими родовитыми, на полном серьезе заявила, что чем ждать моих редких да тайных визитов, ей проще в монастырь уйти. И жизнь, дескать, там спокойнее, и искусов меньше, да к тому же «всяких болванов мужского пола в женских монастырях не привечают».

Критику принял, осознал и раскаялся. Но предложение уйти со мной на «Мурене» в долгое путешествие Алене пришлось чуть ли не клещами добывать. Сюр полный! Я бы и сам рад схватить ее в охапку и никуда не отпускать, а тут адвокатом дьявола пришлось работать.

— И как ты собираешься объяснить свое решение маме?

— Договоримся. Мама умная и добрая.

Ну, наверное… надеюсь. Хотелось бы, чтобы потенциальная теща оказалась именно такой.

— А что скажет папа, вернувшись из рейса и обнаружив полное отсутствие наличия в доме любимой дочки?

— Вот уж папа должен понять! Сам в свое время маму из родного дома умыкнул!