Небесный фермер. Среди планет. Космическое семейство Стоун

– Я? Ничего. У меня нет коммерческой жилки. Я просто путешествую, чтобы взглянуть на кости Люцифера. Меня стала интересовать планетология. Можно написать об этом книгу…

– А что случилось с другой твоей книгой?

– Надеюсь, это не сарказм, Кастор? Я думаю закончить ее до нашего прибытия на астероиды. – И Роджер ушел, прервав тем самым дискуссию.

Близнецы повернулись и увидели ухмыляющуюся Хейзел.

– Над чем смеешься, Хейзел? – буркнул Кастор.

– Над вами.

– А что, нам нельзя стать старателями?

– Почему же нельзя? Валяйте – вы можете себе это позволить. Но лучше скажите мне вот что: вы действительно хотите знать, на каком грузе можно заработать немного денег?

– Конечно.

– Что я буду с этого иметь?

– Процент? Или фиксированную плату? Только мы не будем платить, если не воспользуемся советом.

– Черт с ним, я скажу это бесплатно. Если вы получите совет даром, вы его, конечно, не послушаетесь, а я смогу потом сказать: «Я же вам говорила!»

– Непременно скажешь.

– А как же. Нет большего удовольствия, чем сказать сопливому задаваке: «Говорила я тебе, а ты не слушал». Ну ладно: я задам вам вопрос, прямо как оракул, это и будет совет: кто разбогател во время всех старательских лихорадок, известных истории?

– Ну, те, кто напал на богатую жилу, наверно.

– Смешно. Старателей, которые сумели удержать то, что нашли, и умерли богачами, так мало, что они сияют, как сверхновые. Возьмем знаменитую калифорнийскую золотую лихорадку тысяча восемьсот шестьдесят первого года – нет, в тысяча восемьсот шестьдесят первом было что-то другое, забыла что. Калифорния была в тысяча восемьсот сорок девятом – «люди сорок девятого». Проходили по истории?

– Кое-что.

– Был такой Саттер, на его земле нашли золото. Ну и что же, разбогател он? Да он разорился! Но кто же тогда разбогател?

– Скажи нам это, Хейзел. Не утруждай себя драматизацией.

– Почему бы нет? Это можно даже в сценарий вставить – предварительно спилив серийные номера. Ладно, скажу, богатели те, у кого был товар, который покупали старатели. Бакалейщики в основном. Парни, вот кто разбогател! Продавцы лопат. Владельцы дробилок. Все, кроме бедных старателей. Даже прачечные в Гонолулу.

– Гонолулу? Но это же где-то в Тихом океане, около Китая.

– До сих пор было на Гавайях. Но грязное белье из Калифорнии отправляли стирать в Гонолулу – и туда, и обратно на паруснике. Все равно что отсылать ваши грязные рубашки из Марсопорта на Луну. Ребята, если хотите заработать, организуйте на Аллилуйе прачечную. Не обязательно прачечную – все равно что, лишь бы это было нужно старателю. Если бы ваш отец не был в душе пуританином, я бы открыла честный и благородный игорный зал. Это все равно что заиметь богатого дядюшку.

Близнецы учли бабушкин совет и вплотную занялись бакалеей, не забывая заглядывать и в другие отделы универсальных магазинов. Брать решили только деликатесы – то, что вряд ли есть у старателей, и то, что сулило самые высокие цены за фунт веса. Закупили также антибиотики, медицинские препараты и витамины, взяли легкие проекторы для художественных лент и музыки и запас кассет к ним. Поллукс отыскал где-то марсианские календари с красивыми девушками, напечатанные в Японии на тонкой бумаге, и решил взять их тоже – они немного весят. Он заметил Кастору, что совсем уж в убытке они не останутся, потому что сами будут на них смотреть.

Доктор Стоун обнаружила календари, просмотрела их и от нескольких приказала избавиться. С собой они взяли только прошедшие цензуру.

Последний эпизод сериала отправился на Землю, последний сварной шов был проверен, последний килограмм припасов был поднят на борт корабля. «Стоун» легко взмыл с Фобоса и начал падать в сторону Марса. Совершив маневр в колодце гравитации при наивысшей температуре сгорания и убийственной пятикратной перегрузке, корабль вырвался в пустые глубины космоса, где блуждают только обломки Разрушенной планеты.

Все с радостью вернулись к привычному режиму невесомости. Близнецы еще на Марсе получили курс математики повышенного типа. Их не надо было принуждать учиться, самим было интересно, и велосипеды их теперь не отвлекали. Пушистик относился к невесомости так, будто родился в космосе. Если его никто не держал на руках и не гладил, что было его обычным состоянием, он ползал по стенам и переборкам или парил по отсеку, переливаясь блаженной рябью.

Кастор утверждал, что он умеет летать, а Поллукс спорил с ним, доказывая, что зверек просто движется вместе с потоками воздуха из системы вентиляции. Близнецы затратили много времени и усилий на эксперименты, но так ничего и не выяснили.

Плоского кота такие вопросы не волновали – ему было тепло, его хорошо кормили, у него было много друзей, всегда готовых удовлетворить его неисчерпаемую потребность в ласке. Лишь один инцидент омрачил его счастье.