Небьющееся сердце

– Цезарь! – зовет Глеб. Пес, не глядя ему в глаза, поднялся, как-то суетливо крутнулся вокруг себя и снова сел. – Цезарь, – повторил Глеб, ему было стыдно и страшно. – Цезарь, иди ко мне! – Он уселся на пол рядом с собакой и протянул к ней руку. – Я не хотел убивать! Это судьба! – В его голосе звучала мольба о понимании и прощении.

Цезарь, преисполненный сочувствия, лизнул его в лицо и словно преграда сломалась между человеком и животными. Тинка и Дэзи ткнулись холодными носами в его руки, выпрашивая ласки и сочувствуя. Цезарь, неистово виляя хвостом, негромко взлаивал.

– Спасибо, спасибо, – бормотал Глеб, лаская собак, – я не виноват, он пришел за Олей… где Оля, Цезарь? Где вы оставили Олю?

При звуке знакомого имени Цезарь заскулил, а за ним, как по команде, Тинка и Дэзи.

– Тише, тише, – говорил Глеб, – она спаслась, мы ее спасли…

Вернувшись в комнату, Глеб уселся за письменный стол и стал раскладывать по ящикам подобранные с пола бумаги. В нижнем ящике наткнулся на семейный альбом, раскрыл. На первой странице, на узком матовом куске картона – дед Сергей Тимофеевич, молодой человек в студенческой тужурке с блестящими пуговицами. Зачесанные назад волосы, серьезные глаза, усы. О таких лицах говорят «хорошее». Молодой человек с хорошим лицом и хорошими глазами. А почему дед не пошел в священники? По семейной традиции он закончил духовную семинарию, но сана не принял. Почему? Не захотел повторять судьбу отца – сельского батюшки? Устные семейные хроники утверждают, что отец Тимофей был беден, честен и неудачлив. Матушка бросила его с тремя детьми – Сережей, Женечкой и Лелей и ушла к богатому крестьянину в соседнее село – случай беспрецедентный в истории сословия. Неудачлив? Что значит – «неудачлив»? Беден? Он, Глеб, тоже беден. Но не считает себя неудачником. Ему, Глебу, ничего не нужно. Ему не нужна карьера, деньги, престижные связи и должности. В отличие от Бориса, которому это все нужно, который считает брата неудачником. Наверное, Глеб пошел в батюшку Тимофея, которому до такой степени ничего не было нужно, что от него даже ушла жена. Родила троих детей, билась-билась, пытаясь выбраться из бедности, толкала мужа на решительные поступки, ну, там, прошение подать о повышении или переводе в город Киев, например, где открывалась вакансия, или еще что-нибудь, как там это у них происходит? А отец Тимофей – ни в какую. Венчает молодых, крестит младенцев, читает заупокойную над усопшими, а в свободное от работы время собирает гербарий или занимается археологическими исследованиями, благо земля здесь с богатейшей историей, где ни копни – то гребенчатая керамика появится, то витой византийский браслет сине-зеленого стекла, а то и медная монетка, денга или полушка, позеленевшие от времени, – ходит в старой штопаной рясе и доволен. Все думают, что он неудачник, а он – наоборот, всем доволен. Все возможности его реализованы. Любимая работа, уважение людей, честная жизнь, чистая совесть и спокойный дух. И убеждения были: Бог, десять заповедей, доброта, любовь! А Борис говорит, что иметь убеждения, не имея денег, – непозволительная роскошь.

…Глеб переворачивает альбомные листы. Родные лица, старые выцветшие фотографии… Леля, сестра деда, не в Кучинских, крупных, спокойных, голубоглазых, а наоборот маленькая, дробная, темноглазая, по-обезьяньи быстрая и ловкая. Раз в поколение в генной матрице Кучинских «взбрыкивал» древний татарский ген, и появлялось на свет существо непредсказуемое, смуглое, темноглазое, полное неуемных страстей и любви к авантюрам, до самой старости способное на «дикие выходки» и неунывающее. С острым язычком.

«Удивительно, – думает Глеб, – Борису, который так похож на нее, она совсем не нравилась».

Дед Сергей Тимофеевич – крупный седовласый и седоусый красавец, неторопливый и обстоятельный, свободно читающий на польском и немецком, правда, через час уже напрочь забывая, о чем, по словам бабки, с тысячью разнообразных историй-притч, почерпнутых из богатой и длинной жизни: шутка ли, пережиты Первая мировая, революция, гражданская, Отечественная…

«Как странно, – думает Глеб, листая альбом и рассматривая семейные фотографии, – дед, открытая душа, великолепный рассказчик, «старый болтун», как называла его бабушка, никогда не упоминал о маркантии. Почему?»

Как много вопросов, на которые никто никогда уже не ответит…

…Много школьных фотографий. Вот он, Глеб, серьезный, белоголовый, рядом Борис, смуглый, тощий, с каверзной физиономией, по пояс старшему брату. Студенческие – на картошке, в аудитории, команда КВН, девочка, которую они с Борисом никак не могли поделить и чуть не подрались, но потом Борис, который в известных вопросах был гораздо старше брата, сказал великодушно: «Бери, я себе другую найду!»

Отец в темном хирургическом халате и шапочке, вымытые руки с растопыренными пальцами в воздухе, как будто он сдается невидимому врагу, на фоне сияющего хрома и стекла операционной. Вокруг – выводок молоденьких смеющихся сестричек-практиканток.