Неблагая

— А ты воруешь! — Я наконец обретаю голос, и он тоже жесткий и незнакомый, он вибрирует чем-то, что могло бы быть гневом, но это не он. — Дело в этом? Тебе стыдно показаться на глаза Мами и Папе? Долго ли ты сможешь не шарить по чужим карманам и не угрожать никому ножом?

У Исольды открывается рот, лицо искажается.

— Я начала воровать ради тебя! Видит небо, ты для нашего пропитания ничего не делала!

— А я тебя с собой не звала! Не просила тебя уходить из дома! Я пыталась исправить проблему, которую сама создала, а ты решила побыть спасительницей. Вечно тебе надо…

— И как долго ты бы справлялась в одиночку, Сили? — Исольда снова повышает голос, уголок ее рта дрожит. — Да без меня ты и неделю не протянешь!

— Да, зато с тобой у меня дела идут шикарно! — Я обвожу рукой окружающие нас скалы, ее сломанную ногу, пустое место, где должна была стоять Судьба. — Хотя погоди-ка!

Я в целом помню, что Рейз и Олани где-то рядом, но это не имеет значения, когда я вся пылаю яростью. Никогда в жизни я так не злилась — ни на Рейза, ни на Кассиуса Редбрука, ни на Лейру Уайлдфол, ни на саму судьбу. Я была готова к тому, что они меня обидят. Но тот факт, что меня могла предать Исольда, которой я так доверяю, ранит страшнее чего угодно на свете. Я сжимаю пальцы, напрягаю шею, чтобы сдержать магию, разбуженную бурей эмоций:

— Ты прекрасно умеешь нарываться на неприятности, но никогда не думаешь о том, как будешь из них выбираться. Это всегда моя задача. И когда ты покинешь меня, некому будет спасать тебя от тебя же самой. А теперь дай…

Исольда хромает вперед, не давая мне проскочить мимо нее. В ее лице, позе, руках чувствуется напряжение. Интересно, неужели она — впервые с тех пор, как мы были детьми, — меня ударит?

Я пытаюсь отстраниться, но Исольда вдруг впивается пальцами в мое плечо. Я вскрикиваю от внезапного прикосновения и безуспешно пытаюсь вырваться.

— Отпусти. — Мне удается выдавить слово, но голос резок и сух.

Во взгляде сестры я вижу отблески всех тех случаев, когда я не могла справиться с переизбытком чувств и убегала от них, когда она теряла меня, а потом искала. Она боится, что я снова убегу. Она пытается меня защитить.

Что ж, возможно, мне пора защищаться самой.

Мысль коварная, липкая, холодная и злая, и непонятно, действительно ли она моя. Но Исольда отчасти права. У меня есть магия.

У меня есть сила.

И одной этой мысли достаточно, чтобы она вспыхнула без разрешения и проскочила искрой на коже. Молния бьет в руку Исольды на моем плече, и она с криком отшатывается.

— Сили! — Боль в ее голосе стрелой пронзает мое сердце. Этого мало. Недостаточно, чтобы утихомирить меня и мою магию. Я чувствую, как по моим кулакам вверх-вниз гуляют искры, и я не хочу навредить сестре — но и останавливаться тоже не хочу.

Эта мысль пугает меня настолько, что я отступаю на шаг, прочь от Исольды. Я содрогаюсь от усилия, чтобы просто дышать, чтобы как-то обуздать себя. Это чары, это они висят на краю моего сознания.

Это не мои мысли.

Исольда противится, она отчаянно пытается не дать мне убежать. Она хватается за единственное, что попадает ей под руку — подвеску на шее, — и тянет к себе, не сообразив, что делает.

Шнур рвется, и флакон остается у нее, зажатый в побелевших пальцах. Мы смотрим друг на друга, вытаращив глаза, и тяжело дышим.

— Сили, — снова начинает Исольда, но я не хочу ничего слушать.

— Может, оставишь его себе? — спрашиваю я с болью в голосе, потому что этот флакончик олицетворяет нашу семью — все то, от чего она решила отказаться. — Безопасности ради.

Все молча смотрят на меня, а я поворачиваюсь и иду прямо ко входу в туннель, исчезающий в недрах горы. И на этот раз она меня не останавливает.

Глава 26

Я слышу, как три разных голоса зовут меня по имени, рассыпаясь эхом, но не останавливаюсь, пока они не затихают. Еще несколько шагов — и я больше не могу сдерживаться под давлением нахлынувших эмоций. В груди болит. Я спотыкаюсь, хватаюсь за грубую каменную стену и сползаю на пол. Не могу заставить себя встать. Не могу идти дальше.

Мы с Исольдой ни разу так не ссорились. Когда я вспоминаю горевшую в ее глазах ярость и не отстающий от нее страх, у меня кружится голова и подкашиваются ноги. А что, если она всегда втайне относилась ко мне именно так, а теперь просто призналась? Неудивительно, что она хочет оставить нашу совместную жизнь, если я всегда ее только тяготила.

Я думала, мы команда. Я думала, что вместе мы можем горы свернуть.

Но мы больше не вместе.

Наконец я слышу стук шагов по камню — неужели Исольде со сломанной ногой удается идти так быстро? Мне бы заплакать, но внутри все словно заледенело.

И не знаю, что ей сказать.

Однако это не она.

— Сили, — выдыхает Рейз. Он называет меня более привычным именем, и я вздрагиваю — не только потому, что он произносит его с облегчением.

— Уйди, — говорю я, не оборачиваясь. — Я знаю, что ты меня боишься.

Я слышу, как он останавливается прямо у меня за спиной. Рейз ждет, когда я повернусь, но я сейчас не в силах ни на кого смотреть.