Небо и грозы Электрет

– Обними меня. – неожиданно сама для себя попросила Фелисия, и тут же бурно покраснела, порадовавшись, что в полумраке спальни этого не видно. Похоже, она сошла с ума – так откровенно предлагать себя малознакомому эшемину!

Тереган крепче сжал ее колено сквозь толстый слой одеяла, и с сожалением ответил, глядя на ее прикрытые тонким кружевом плечи:

– Не могу. Слишком много открытой кожи.

Фелисия нахмурилась.

– Давно хочу спросить – боязнь прикосновения напрямую – это у вас культурное, или вы просто людьми брезгуете? – Теперь ее еще и отвергли. Оказалось, это больно и неприятно. Ровно до следующих слов Терегана.

– Это опасно для людей. Смертельно опасно, Фелисия. Однажды, при самом первом знакомстве наших рас, человек и эшемин решили пожать друг другу руки. Я знаю, это ваш древний обычай, но на этот раз он стал причиной смерти. Несчастный сгорел дотла, как будто в него попала молния.

– А почему мы об этом ничего не знаем? – побелевшими губами спросила Фелисия. Это что же, каждый раз когда она брала его под руку, она рисковала рассыпаться пеплом? Девушка с трудом подавила желание убрать ногу из-под его ладони. Ему виднее, и если он считает, что хотя бы такие прикосновения безопасны, нет смысла лишать их обоих даже этой малости.

– Они были одни в лесу. Их никто не видел. Эшемин решил, что если он предупредит людей, к нам начнут относиться настороженно, может даже возненавидят. Мы приняли все меры, чтобы как можно меньше взаимодействовать с человеческой расой. Пусть лучше нас считают затворниками, чем боятся как убийц.

Тереган только что сам заметил, что судорожно стискивает колено Фелисии, и поспешно убрал руку. Собирался было встать, но девушка дернулась, будто собиралась его удержать за рукав, и в последний момент передумала.

Скорее всего, так оно и было.

– Останься, пожалуйста. – еле слышно попросила она. Как ни странно, даже зная, что она в одной комнате с безумно опасным существом, способным испепелить ее одним прикосновением, она не боялась. Наоборот, Фелисия никогда не чувствовала себя такой защищённой.

– Я останусь. Спи. – Тереган уселся, скрестив ноги, на противоположной стороне кровати, прислонившись спиной к резному изножью. Фелисия молча кинула ему запасную подушку и повернулась на бок, устраиваясь поудобнее.

Эшемин подушку подложил, но до утра все равно заснуть не смог. Ему было гораздо интереснее и приятнее наблюдать за спящей девушкой, которую он, похоже, несмотря на все преграды судьбы, умудрился пустить в своё сердце.

Фелисия встала поздно. Ночью жуткие воспоминания больше не беспокоили ее, очевидно, испугавшись молчаливого присутствия эшемина в ногах кровати. Но мысли и полезшие в голову невовремя версии происходящего не давали толком уснуть до рассвета. Как только она закрывала глаза, перед мысленным взором вставала очередная формула, требовавшая немедленной проверки и тестирования.

Жалость к убитому вчера киуту давила, невыполненное обещание тяжелым грузом висело на совести. Она не смогла предотвратить следующий взрыв, а учитывая, что в момент оного граф находился на допросе, при как минимум троих свидетелях-следователях, у него на свободе несомненно оставались сообщники.

Адвокат графа попытался повернуть дело так, будто несчастного сиятельного оговорили, и взрыв при бесспорном алиби тому доказательство, но король дал приказ не выпускать Спенсера трое суток, а против прямого приказа короля никакой адвокат помочь не мог.

Торвин старался как мог, но применять пытки к аристократу король не разрешил, а граф ушёл в глухую несознанку. Ничего не видел, подвал давно заброшен, никаких опытов он не ставил. А записи по барсам – так он их изучал. Надеялся встретить в природе и попытаться приручить. Заняться разведением на старости лет. Мечтать-то пока еще не запрещено.

Старший следователь скрипел зубами и записывал показания Спенсера. Надеяться на рыжую пигалицу было смешно и наивно, но другого не оставалось. У девчонки отлично получалось влипать в неприятности, и Торвин не сомневался, что она сделает это еще не раз.

У Фелисии оставалось полтора дня на то, чтобы найти сообщников графа. Иначе потом Спенсера выпустят, снимут с него все обвинения за недоказанностью, а обвинить заново в том же самом преступлении не позволит законодательство Города.

Макс с самого утра пропадал на реконструкции Торговой Сферы. Необходимо было проверить все перекрытия и балки, стекло покрыть специальным составом, а каждую вмятинку для болта залить поверх шляпки пластиком – чтобы не ржавели с годами.

Рабочие хоть и ругались для виду на присланного сверху проверяющего, в глубине души были даже довольны – если что пойдёт не так, виноваты окажутся не они. Герцог это прекрасно понимал, поэтому совал свой породистый нос в каждое ведро с раствором.

Кроме того, король затеял масштабную проверку всего Города на предмет коррозии, в которой Андервуд должен был участвовать как старший эксперт.