Небо и корни мира

Джахир вышел на поединок в простом снаряжении дар-городского дружинника, в обыкновенной кольчуге и шлеме. Но сабля у него была своя, изогнутая, с рукоятью из черного рога.

Поединщики сошлись. Могучие удары двуручного меча Ормина были неотразимы для Джахира. Хузари и не пытался их отражать. Он начал изматывать врага постоянным движением – отходами, уклонениями, нырками под меч. Через личину, закрывающую половину лица, Ормин видел, как Джахир улыбается: прекрасные белые зубы и темные юношеские усы, красивое смуглое лицо, выражающее беспечную радость боя. Ормин рубил наискось сверху – хузари уходил одним быстрым шагом с внезапным наклоном под меч и одновременно пытался полоснуть открывшийся ему бок неприятеля. Развернувшись, Ормин нанес противнику тяжелый удар сбоку. Джахир и тут успел поднырнуть под клинок; а меч Ормина, описав полукруг, зарылся концом в землю. Джахир быстро выпрямился и разрезал лезвием сабли щеку короля Ормина прямо под стальной личиной. Джахир опять улыбнулся… Но в новой сшибке Ормин его поймал. Двуручный меч упал наискось, пробил кольчугу и разрубил плечо до самой ключицы. Это был страшный, заведомо смертельный удар. Джахир упал на землю еще живым, но кровь так сильно хлынула из раны, что он умер через мгновение.

Девонна и Яромир сидели у костра посреди отходящего ко сну ратного стана. Иногда мимо проводили коня или кто-нибудь шел с котелком по воду. Неподалеку от стана бежала мелкая бурная река, из которой брали воду и варды. Дружинники Яромира назвали ее Громница. Раньше тут не было рек, потому что никогда не шли дожди, а подземные источники были скрыты под твердой сухой землей и не могли вырваться. После грозы, которую привезли громницы, проложил себе русло первый мутный поток, и он до сих пор не иссяк: то ли снова шли дожди где-то в верховье, то ли размылся верхний слой земли, и вышла на поверхность какая-нибудь подземная речушка.

Неподалеку возле костра несколько дружинников сидели кругом, тихо переговариваясь между собой. Май и Райн рука об руку бродили по ратному стану.

Яромиру странно было видеть звездное небо в зареве вечного сияния Престола. Девонна же помнила множество ночей под этим небом.

Яромир не смел грустить о смерти Джахира. Вся сила нужна была Яромиру для завтрашнего дня, поэтому грусть затаилась глубоко в сердце. Бой начнется на рассвете с тревожного пения рогов, которое послужит сигналом.

Девонна тоже молчала. Она положила голову Яромиру на плечо и смотрела в огонь. Вестница думала о том, какая судьба теперь ждет ее и ее мужа? Подземной тюрьмы – западни душ – уже нет. Уже нет – или пока нет, в зависимости от исхода битвы. Если победят войска Престола, Вседержитель построит новую. Но убитые во время сражения, пока исход его еще не ясен, все равно успеют уйти неведомым путем, о котором никто ничего не знает. Что там? Мрак, пустота, дорога среди тумана и мглы? Может быть, новые враги? А может быть – новая жизнь? Девонна сказала Яромиру:

– Если тебя убьют в бою и тебе откроется неведомый путь, не уходи без меня. Я не отпущу тебя одного. Жди меня, ладно?

– Я дождусь тебя, – полушепотом обещал Яромир.

Рядом с ними лежал на земле осиротевший дияр.

В другом конце ратного стана Кресислав слегка поворошил уголь в костре, чтобы горел ярче. Отец Креса остался возле разрушенной тюрьмы, чтобы помочь там устанавливать человеческое хозяйство. Кресислав и Ивор опять были вдвоем.

– Что, брат? – окликнул Крес побратима. – Скоро нам или мед пить, или кандалы носить?

Ивор неохотно повел плечом:

– Тебе-то жизнь – мед…

– А тебе-то? – передразнил Кресислав. – Что ты все скучаешь, скажи на милость?

– Тебе об этом лучше не думать, Крес, – ответил ему стремянный.

– Выходит, я дурак, а ты умный, – обиделся Кресислав, закутался в плащ поплотнее и сделал вид, что уснул, а потом уснул и по-настоящему.

Ивор остался сидеть, глядя, как вокруг сгущается тьма, но с неба льется отсвет Престола. Вдали можно было различить даже шатры вардов. Ивор вздохнул. В уме он делал расчет, что ждет его завтра. Если Вседержитель победит – лучше и не думать… «А если все-таки мы, но меня убьют? Тогда придется отправиться из Обитаемого мира на какой-то неведомый путь, а что там? Вдруг ужасы, борьба, тяготы дороги?»

Неизвестность страшила Ивора почти так же, как заточение в новой тюрьме. Неожиданно он сообразил: «Да ведь теперь, будь даже победа наша, никому не миновать этого пути! Ведь мы смертные!» Тяжесть легла Ивору на сердце. Вседержитель обещал людям бессмертие и вечное счастье. А что им даст Яромир? Умершим странную дорогу невесть куда… А живым – обездоленный войной Обитаемый мир, чтобы строить, пахать и сеять, есть хлеб да кашу в надежде, что дети твоих детей будут жить лучше?! Ведь Яромир ничего особенного не сулил, да и нечего ему посулить! Что он может? Ну, просиял, как небожитель, – кому какая польза?..