Небо и земля. Том 2

- Вот как. Выходит, и господин В'Аррас уехал? И Имар?

- Да. Много даганнов уехало, почти никого не осталось в городе.

- И Риарили?

- О ней не знаю, - растерялась Эммалиэ. – Наверное, и она тоже.

Айями потрогала батарею, та была горячей.

- В подвале остался котел и запас аффаита, - пояснила Эммалиэ. – Я хожу вниз утром и вечером, подбрасываю в топку.

Ну конечно, он сделал все, что в его силах, возможное и невозможное. Благодаря ему Айями жива и рядом со своей семьей. Правда, даганны сняли водяные насосы в подвале и увезли в известном направлении, но они итак тянули до последнего по указанию сверху. Хотя бытовые неудобства – сущая мелочь по сравнению с участью, которой Айями удалось избежать.

- Айя, скажешь, что случилось в тот день? Зачем ты пошла к Айрамиру?

- Да, конечно. – Айями потерла лоб, вспоминая, и от напряжения на лбу выступили бисеринки пота, а перед глазами поплыло. Рухнув на табурет, она прижала руки к вискам, потому как память о событиях того дня обрушилась с невиданной силою, ослепляя пульсирующей болью в затылке.

Перед глазами возник стакан с дурно пахнущей жидкостью.

- Вот, держи. Не отворачивайся, нужно обязательно выпить лекарство. И не истязай себя, расскажешь, когда захочется.

Эммалиэ не стала говорить о заключении даганского доктора, регулярно приходившего для осмотров. И о том, как она замиранием сердца ожидала царственного вердикта от хваленого эскулапа.

- Не помрет. Выдюжит. Жить хочет, а это немаловажно, - сказал тот в пустоту. И не поймешь, то ли сам с собой общается, то ли утешает Эммалиэ. – Как выспится и проснется, проверьте хватательный рефлекс. Тогда уж точно пойдет на поправку. Пусть напьется вволю, организм обезвожен. Из-за контузии и сотрясения мозга возможны головокружения, задержка в осмыслении, заикание. Могут вознинуть дезориентация, заторможенность, головные боли. Готовьтесь к повышенной нервной возбудимости и перепадам настроения: к немотивированной агрессии, к апатии, к истерикам. Со временем симптомы пройдут. Рекомендую тяжести не поднимать, физические нагрузки организовать по минимуму, пока не зарастут трещины в ребрах. Препараты кальция и витамины пусть принимает регулярно.

Эммалиэ в присутствии даганского доктора держалась скованно, но внимала инструктажу с благодарным уважением, признав в бесстрастном флегматичном великане сведущий медицинский авторитет. Заметив Люню, он поманил девочку, и та доверчиво подошла, отлепившись от Эммалиэ. Доктор приподнял пальцем её подбородок, отвел головенку с куцыми косичками влево, вправо, нажал на ушные козелки, оттянул веки. Хмыкнул и, не сказав ни слова, ушел, чтобы больше не вернуться. Потому как тоже уехал в Даганнию.

В пределах квартиры Айями передвигалась черепахой, избегая резких движений. И с осторожностью поднималась с кровати или с табуретки, уравновешивая тяжесть тела рукой. Он и рада была бы бегать, но боль в грудине не отпускала, напоминая о себе при каждом удобном случае. Эммалиэ строго следила за тем, чтобы лечение не прерывалось, и больная послушно подчинялась, выполняя предписанные процедуры.

Люнечка с непоседливостью жизнерадостного ребенка скакала по комнатам вприпрыжку, изредка, правда, отвлекалась от игр и забиралась на подоконник, с тоской глядя на улицу, потому что оказалась лишена прогулок из-за чрезвычайных обстоятельств, приключившихся с мамой. Но недолго тосковала и переключалась на другое интересное развлечение.

- Как вы с ней справлялись? – спросила Айями, наблюдая, как дочка расставляет игрушечный столовый сервиз, копируя действия бабушки.

- Мы с ней поладили, - улыбнулась Эммалиэ, раскладывая столовые приборы и тарелки к обеду.

С мудростью зрелой женщины она не стала делиться откровениями о том, легко ли ей пришлось или чуть сложнее с маленьким неугомонным ребенком. Люню не пугал вид гематом и кровоподтеков, она быстро привыкла к ним, как чему-то само собой разумеющемуся, и с любопытством ребенка, незнакомого с природой их происхождения, расспрашивала, откуда, где и как мама заполучила нехорошую бяку. Эммалиэ спокойно объяснила, что бяки называются синяками, что мама упала, ушиблась и теперь болеет, и нужно её лечить, что маме требуются покой и послушная дочка. Люня тоже помогала в меру своих детских сил: обтирала и смазывала, а когда ей надоедало, переключалась на увлекательное занятие – игру с новой куклой, коробку с которой принес даганский солдат. Волшебная кукольная красавица занимала все мысли Люнечки.

Слова Мариаль сбывались одно за другим.

Однажды утром уехали даганны. Выстроили танкетки, бронетранспортеры и грузовые машины на площади, споро в них загрузились и покатили неторопливой лентой по центральной улице к выезду из города. Вот как девять месяцев назад дикие варвары оккупировали городок, так же и сейчас они покидали место, ставшее для них временным обиталищем. И, наверное, кричали "Хей!" от радости, но до форточки не долетело ни звука, кроме урчания двигателей и чихания из выхлопных труб.