Небо молчаливое

– Потому что его родные умерли? – протянул Луи. Эмма кивнула. Нет, она не знала наверняка, скорее всего и сам Фет не знал, и даже не чувствовал, он попросту закостенел в собственной боли, и решил, что больше счастья ему не положено. – Мои тоже, – почти обиженно добавил Луи. – А я могу. Знаю-знаю, мы разные люди… Может это потому, что я их не помню, а он, напротив, помнит очень хорошо? Может потому что у меня нет дома, нет и никогда не было, и я выдумал себе невесть что и так хочу в это верить! Цепляюсь малодушно. Нет чтобы отпустить и пойти чистить картошку! – он повторил про картошку, он её слушал. – Я просто хочу домой. А он у меня его отнимает. Хочу, чтобы меня любили… Не только как ты, Эмм. Я знаю. Я очень… – он покачал головой. – Я просто воришка с блошиного рынка.

«У меня тоже нет дома. И, кажется, никогда было. А если и был, то я сама все перепортила» – сказать так – обесценить всю Луину боль. Разве сытая девочка из хорошей семьи, с образованием и средним окладом может так говорить?

– Мы тут все… – Эмма задумалась, ничего верного в голову не приходило, – потерянные, – сказала она. – И я, и кэп, оставшийся без своих геройский погонов, особняков и по чему там ещё он плакал? – Луи пожал плечами – И Фет, – закончила Эмма тихо. – Хорошая команда подобралась.

– Ага. Но ты можешь вернуться. У тебя там сестра.

– Да, – кивнула она зачем-то и зачем-то добавила: – Эва, – голос дрогнул и вместо имени вышел плевок.

– Вы не ладите?

– Нет, мы дружили, – не задумываясь, ответила Эмма. Это настолько привычно, настолько очевидно, что как-то иначе и быть не должно. Луи непонимающе глянул, а затем кивнул. Дружили. Только я завидовала ей всё детство, хотела, чтобы родители любили хотя бы также, когда поняла, что не выйдет, решила сбежать. На другую планету. Что ж, удачно. – Она никогда не понимала меня, всю жизнь хотела переучить. И я сбежала.

– Эмм, а ты хотела бы назад?

– Я… – Эмма запнулась, в горле стало колко и холодно. Хочешь? Он точно хочет. Для Луи дом – спасение, грёза. Ни яд, ни злоба вместо тепла. Ни лёд, сломившийся под ногами, ни нож в момент признания. Только вот провести жизнь в ядовитых облаках?..

Луи прочистил горло и выдал на одном дыхании:

– Эмм, я должен тебе кое-что сказать! – он посмотрел так виновато и снова заговорил: – Там тебе на почту пришло письмо. – «От Эвы», – подумала Эмма устало. – От Карлионского.

– А-а. Точно.

– Н-не знаю. Я прочел. И в спам отправил. Случайно. Честно. Я восстановил потом. Там… там в общем, они предлагают тебе корабль. Хотят, чтобы ты вернулась домой.

– От проректора, – вспомнила Эмма. Мысли сделались неподъёмными. – Корабль…

– Ты об… – начал он тихо-тихо, но оборвал сам себя и выпалил: – Возьми меня, пожалуйста! Я хочу в солнечный мир.

IV

Константин застал в Эмму в столовой, хотел сообщить, заходя, что мол взлетаем. Хороший предлог, по существу так. Толкнул дверь, там не заперто было, Эмма всегда на сеансы не замыкает, но притворяет чуть-чуть, чтобы люди знали: ждут. Толкнул, и по громкой связи голос Луи: «Ну что, господа, сядьте ровно! Взлетаем». Корабль тряхнуло, да так, что Константин едва не рухнул с прохода на стол.

– Твою мать, ты как? – спросила Эмма, подскакивая.

– Мм… – бестолково выдал Константин. – Порядок.

Где-то в рубке ругнулся Луи. Эмма упала обратно на диван и снова взялась за карты, но она их не выпускала.

– Тебе погадать? – Эмма безучастно тасовала карты. – Смотрела кое-что для себя. Мне кстати… – прошептала она, – нужно…

– Я чайник включу.

– Ага, – Эмма всё перелистывала колоду. – Он пустой наверно.

– Сейчас всё будет. – Константин с довольной ухмылкой ломанулся к фильтру, подставил чайник под кран, не глядя. Насос урчал в большом бутыле. Константин не успел выключить, и вода полилась через край, оплескав его свитер, штанины и пол.

– Тряпка где-то в углу, – сказала Эмма. – Я тоже постоянно… разливаю.

А потом она встала, бросила карты на стол, выскользнула из уголка, и прижалась к его спине. Константин так и застыл с открытым чайником.

– Прости, – сказала она, отходя. – Дурацкий день сегодня. Не понимаю, как его дожить.

– И ты за это извиняешься? – он улыбнулся и, улучив момент, поставил чайник.

– Нет, – Эмма мотнула головой. – За то, что нагрублю все время. Прости.

Он повернулся. Чайник щёлкнул, моргнул красным глазом. Константин протянул руку. Эмма вздрогнула, казалось, вот-вот исчезнет, не сбежит, так проскользнёт сквозь стену.

– У тебя изолента на гребешке.

– Это с машинного. – Она тряхнула головой, пучок распался, и деревянный гребень упал на воротник. Эмма поймала его не глядя, точно ни раз уже проделывала подобный трюк.

Константин подумал: «У нас всё может быть хорошо», но чтобы не пугать сказал чуть проще:

– Давай пить чай.

– Хочешь тайну? – Эмма подула в кружку.

Он кивнул:

– Давай.