Небо памяти. Творческая биография поэта

Сам руководитель делегации московских писателей Б.Л. Горбатов, по самой сути своего присутствия на конференции призванный выражать официальную точку зрения, начинает свое выступление с удивительных слов, почти интимно-лирических: «Живет здесь у вас талантливый человек Юрий Левитанский». Сказанные им тогда слова даже сегодня не кажутся обязательной демагогической болтовней. «Мне нравится, что он пишет вольно. Мне нравится, что иногда он строит свои стихи как вольную поэтическую речь. Его публицистика настоящая, органичная, уверенная, всегда согревает поэзию»[113]. Конечно, дальше, как это водилось, следует «строгий производственный разговор», – как без него! Но и здесь «большой московский секретарь» не допускает ни одной политической инсинуации; он кружит вокруг стилистических «промахов» молодого поэта, изредка демонстрируя казенное остроумие. Его завершающая фраза оптимистична и политически безупречна: «Левитанский так ясен в своей поэтической речи, что может поднять и производственную тему»[114].

Важное значение для дальнейшей судьбы молодого поэта имело и выступление на конференции видного советского поэта и прозаика А.Я. Яшина, с которым у Левитанского в дальнейшем сложились весьма теплые дружеские отношения. «Юрий Левитанский – настоящий поэт», – сказал Яшин. И, процитировав его стихи, добавил: «Это речь поэта. Причем свежий поэтический язык… Сразу скажешь, что это написано в наше время советским человеком…» Дальше, конечно, списком идут дежурные «огрехи». Но вот главное: «Я думаю, что книжку Левитанского нужно издать в Москве, отобрав лучшие стихотворения и добавив новые»[115]. Это уже серьезно! Книга провинциального писателя, изданная в столице, в те годы означала огромный скачок в карьере.

А вот и компетентное мнение старшего коллеги – К.Ф. Седых, сталинского лауреата, автора легендарной «Даурии» (1948), советского классика: «Мне очень нравится поэтический голос Юрия Левитанского. Когда читаешь его стихи, то чувствуешь, что товарищ очень хорошо и плодотворно учился у наших мастеров советской поэзии. Он владеет очень образным словом, умеет находить соответствующую форму для выражений, наконец, для жанровых сцен…»[116]

Прошедшая конференция сыграла значительную роль в судьбе молодого поэта. Его литературные достижения, какими бы скромными они ни казались нам сегодня в сравнении с выдающимися произведениями последующих лет, были высоко оценены крупными деятелями тогдашней советской литературы Борисом Горбатовым, Александром Яшиным, Георгием Марковым, Константином Седых и другими московскими литераторами и иркутскими коллегами. Возможно, это был первый шаг, позволивший ему в дальнейшем оказаться в числе столичной литературной элиты…

Но не все так просто. Подводя итоги 1949 года в жизни молодого поэта, С. Гольдфарб пишет: «Так прошел еще один год иркутского времени Юрия Левитанского. Было много творческих командировок. Складывается впечатление, что Марков и Молчанов таким образом прятали его от греха подальше в сибирских глубинках»[117].

В книге «Иркутское время Юрия Левитанского» Станислав Гольдфарб много рассказывает о сибирских писателях, работавших рядом с Левитанским. Есть в ней даже отдельная глава «Иркутская писательская организация». Сам иркутчанин, С. Гольдфарб с особым вниманием рассматривает жизнь литераторов «города на Ангаре»: не только их творчество, но и материальное положение, их споры, критические оценки работ друг друга, а порой и скандалы. Он вводит читателя в атмосферу иркутского писательского сообщества, да и литературной жизни города в целом – среду, в которой жил Левитанский долгие десять лет. Нельзя не заметить, что критические замечания в его адрес, иногда доброжелательные, чаще суровые, были, по существу, ритуалом, который необходимо было соблюсти в соответствии с правилами и нормами, принятыми в той корпоративной среде. Не будучи профессиональными литературоведами или литературными критиками, писатели часто давали безапелляционные оценки вне своих компетенций, а иногда просто сводили счеты друг с другом. Любопытно в этой связи отметить, что некий «рецензент» газеты «Советская молодежь» пишет об одном из произведений Левитанского: мол, «все стихотворение держится на бледной, невыразительной глагольной рифме»[118]. Действительно, уже в первых своих книгах поэт активно использует «глагольную рифму». Впоследствии вместе с «длинной строкой» «глагольная рифма» становится фирменным знаком Левитанского, его несомненным вкладом в русское стихосложение XX века. При этом Станислав Гольдфарб, как правило, не дает личных оценок, он лишь «с документами в руках» показывает читателю, как это происходило в провинциальной писательской организации в конце сталинской эпохи. Ведь рядом с Юрием работали весьма заметные писатели, авторы популярных в ту пору книг, орденоносцы, сталинские лауреаты. Да и среди молодых уже «обозначились» будущие мастера: Валентин Распутин, Александр Вампилов.