Небо после бури

Элиас смотрит на меня, и у меня замирает сердце. В свете пламени его смуглая кожа кажется золотистой, темные растрепанные кудри падают на лоб. В хижине холодно, но меня бросает в жар под его взглядом. Он смотрит на меня совсем не так, как смотрел недавно Ловец Душ.

Взгляд его перемещается на булавку, которую я безуспешно пытаюсь выдернуть.

– Разреши мне.

Он поднимается и устраивается у меня за спиной на толстой подушке, вытянув ноги.

Я чувствую прикосновения его пальцев. Он ловко и быстро извлекает злосчастные шпильки. Я вздрагиваю, и он пододвигается ближе, почти касаясь грудью моей спины. Его щетина царапает мне затылок, и это сводит меня с ума – сама того не замечая, я мну в руках край рубахи. Я не знаю, что говорить, а в мыслях царит полная неразбериха. Влечение, смятение, гнев. Мне хочется крикнуть: «Почему ты так жесток?! Зачем предлагаешь мне тепло, нежность, ласковые прикосновения, если ты твердо решил остаться Ловцом Душ, а не мужчиной, которого я люблю?»

Но я отгоняю эти мысли. Я не хочу сегодня вечером злиться на него. Не хочу поддаваться страхам. Мне нужна только надежда.

Я прижимаюсь к нему всем телом, откидываю голову назад, чтобы ему было легче извлекать шпильки. Он каким-то образом справляется с самой упрямой, и я поражаюсь тому, что его руки, такие большие, загрубевшие, которые привыкли держать мечи и кинжалы, могут так ловко распутывать волосы.

– Эта твоя магия распространяется на колтуны? – бормочу я.

Он негромко смеется, и я чувствую, как вибрирует при этом его тело.

– Скорее всего, да. Как видишь, они меня слушаются.

– Наверное, ты им нравишься.

Элиас снова отодвигается, и мне хочется удержать его, снова привлечь к себе, чувствовать его тепло. Но он садится удобнее – так, что его ноги прижимаются к моим бедрам, и я догадываюсь, что не только мое сердце бьется сейчас как сумасшедшее.

– Той ночью в пустыне, когда я собирался покинуть тебя, – говорит он, приблизив губы к моему уху так, что я снова дрожу, – я действительно тебе кое-что сказал.

Элиас убирает очередную булавку. Рубашка соскальзывает у меня с плеча, и он нечаянно касается рукой моей обнаженной кожи.

– Я сказал: «Ты – мой храм», – произносит он низким, хриплым голосом.

Я снова прижимаюсь к его груди, я не в силах больше сдерживаться. Мое желание граничит с болью. Его запах пьянит меня, и я вдыхаю его, глубоко-глубоко, чтобы запомнить навсегда. Элиас осторожно распутывает мои волосы, и в то же время крепче сжимает ногами мои бедра. Я чувствую его, я знаю, что, несмотря на маску Ловца Душ, он хочет меня так же сильно, как я хочу его.

– Ты – мой пастырь, – шепчет он, снова касаясь губами моей шеи, и я понимаю, что сегодня это мне не снится.

Наконец он извлекает из моих волос последнюю шпильку. Легким прикосновением проводит пальцами по распущенным волосам. Потом обнимает за талию, уже не настолько терпеливо, и разворачивает меня лицом к себе.

Я тоже позволяю себе коснуться его тела и невольно вздыхаю, когда он целует мою шею. Я хочу его. О небо, как же я хочу его. И мое желание разгорается сильнее, когда я понимаю, что он сдерживается из последних сил, когда я чувствую, что все его тело вибрирует от напряжения.

– Ты – моя молитва, – выдыхает он.

Наши взгляды встречаются, я вижу, что в душе его разгорается борьба. Между Ловцом Душ и Элиасом. Между долгом и надеждой. Между задачей, возложенной на него против его воли, и свободой, к которой он стремился с детства. Я знаю, что он сейчас скажет. Он столько раз твердил эти слова, как заклинание, но, как сейчас, – никогда. Он разрывается между своим нынешним «я» и прежним, каким ему снова хочется стать, но я молчу. «Ты здесь, – мысленно умоляю я. – Вернись ко мне».

– Ты – мое освобождение, – шепотом заканчивает он.

За его словами следует мгновение, отделяющее прошлое от будущего. Оно мимолетно, и в то же время длится слишком долго. Промежуток между двумя ударами сердца, во время которого я гадаю, кто победит, Ловец Душ или Элиас. Я не знаю, будет ли достаточно нашей любви для того, чтобы Элиас вернулся.

Потом его взгляд проясняется, и я вижу Элиаса Витуриуса – моего прекрасного возлюбленного. Я обнимаю его, осыпаю поцелуями, наслаждаясь этим полузабытым ощущением. Я провожу руками по его твердым, мускулистым плечам, по спине… нет, этого мало. Я хочу большего, я хочу, чтобы он был моим, целиком и полностью.

Он сжимает меня в объятиях, целует жадно, с таким же страстным, жгучим желанием, словно знает, что эта ночь, наша единственная ночь, никогда не повторится.

56: Ловец Душ

Если Маут и возражает против того, чтобы я обнимал Лайю, я не слышу его голоса. А если одержимый долгом Ловец Душ шепчет мне на ухо, что я глупец, я не слышу его тоже. Я забываю обо всем, отдаюсь своим ощущениям – наслаждаюсь вкусом ее губ на своих губах, вдыхаю аромат ее волос и кожи. Она запускает пальцы в мои волосы, осыпает поцелуями мой подбородок, шею, плечи.

Ее ногти впиваются мне в спину, она прикусывает мою губу осторожно и вместе с тем ощутимо. Мне становится жарко, я проклинаю себя и отодвигаю ее.