Небо принадлежит нам

Джек посмотрел озадаченно, явно ожидая подвоха.

– Леденец.

– Чудно, – сказала доктор и отдала ему конфету. Джек обрадовался и осторожно положил ее в карман.

– Так, Джек, видишь вот эту полоску? – Флэнаган показала на длинную линию на полу, на которую были наклеены рыбки. Джек кивнул. – Пройдись по ней, хорошо?

Он не шевельнулся. Смотрел на нас с Анной, ожидая нашей поддержки. Мы улыбнулись, сказали, что бояться ему нечего, но Джек все не решался и стоял перед линией, нервно грызя ногти, как будто мы просили его пройтись по краю пропасти. Наконец он медленно пошел вдоль линии, петляя, словно пьяный.

– Замечательно, – сказала доктор. – И последнее задание. Просто постой спокойно минутку, ладно?

Она мягко прикоснулась к его щекам, осмотрела голову и крошечные прыщики, вскочившие под кожей.

– Ты очень славный мальчик, Джек. Хочешь теперь пойти поиграть со Сьюзи?

Джек с тревогой глядел на нас и не двигался.

– У нас есть «Плэйстейшн», – добавила доктор Флэнаган. – И в данный момент на ней точно никто не играет.

– Правда? – воскликнул Джек. Его глаза тут же загорелись от предвкушения.

– Правда, – подтвердила доктор. Она взяла его за руку и вывела из кабинета.

– Действует безотказно, – сообщила она, вернувшись. – У моего племянника есть «Плэйстейшн», так большую часть времени он даже не вспоминает о нашем существовании. – Она бросила взгляд на часы. – Так, у нас еще одиннадцать минут. Я изучила снимки и отчеты и согласна с выводами доктора Кеннети и рентгенолога: вероятность того, что у Джека астроцитома, почти стопроцентная. Однако форма опухоли наводит меня на мысль, что это более сложная разновидность, чем мы предполагали.

Я почувствовал, что мне нечем дышать, как тогда, в кабинете доктора Кеннети. Глубоко внутри что-то заныло, стало тоскливо и страшно, словно брошенному ребенку.

– То есть это может быть какая-то более серьезная опухоль? Как глиобластома? – спросил я дрожащим голосом.

Мне было известно, что такое глиобластома, ее часто упоминали на форуме. Уродливая сестричка астроцитомы, опухоль настолько коварная и агрессивная, что могла свести в могилу за считаные недели.

– Нет, не думаю. – Доктор Флэнаган вынула из папки снимок. Что-то напечатав на компьютере, она развернула к нам монитор. – Вот как выглядит глиобластома. Видите эти многочисленные белые пятна? А теперь сравните со снимком Джека.

На снимке белых пятен не было, лишь чернел какой-то бесформенный пузырь.

– Я почти наверняка уверена, что мы имеем дело с астроцитомой, просто в несколько более запущенной форме.

– Это может повлиять на выздоровление Джека? – выдавила из себя Анна.

Доктор помедлила с ответом:

– Может. Но мне не хотелось бы рассуждать сейчас о возможных последствиях – для этого еще слишком рано. Поверьте, я прекрасно понимаю, что вам хочется услышать от меня конкретные цифры, но навряд ли это поможет делу.

Я хотел возразить, но голосовые связки словно онемели. Доктор Кеннети говорил о восьмидесяти-девяноста процентах. Он сказал, что Джек выздоровеет.

Доктор Флэнаган посмотрела на часы:

– Наше время почти истекло. Что доктор Кеннети рассказал вам об операции?

– Немного, – ответила Анна. – Он дал нам буклеты, нам известно лишь то, что в них написано.

– Хорошо, – сказала доктор. – Если коротко, то наша цель – вырезать опухоль полностью, в данном случае это лучший метод лечения. Добраться до нее, судя по снимкам, будет не особенно сложно, хотя вот эта часть меня немного беспокоит. – Она показала на какое-то затемнение.

Я снова почувствовал, как меня обволакивает знакомый туман, будто моя душа вылетела из тела и я вижу себя со стороны. Идя сюда, я втайне надеялся, что доктор Флэнаган сообщит нам утешительные новости: скажет, что опухоль доброкачественная или что это вовсе не опухоль. А выяснилось, что все может оказаться даже хуже, чем ожидалось, и я оказался совершенно к этому не готов.

Откуда-то из стола донесся звук слабого сигнала.

– Я знаю, мне легко об этом говорить, – сказала доктор, выпроваживая нас из кабинета, – но все же: постарайтесь не падать духом. Эти опухоли операбельны, и пациенты обычно быстро восстанавливаются. Вероятность того, что нам удастся обойтись одной-единственной операцией, очень высока. Не забывайте об этом.

– Спасибо, – ответили мы в голос, но ее слова, прозвучавшие как хорошо заученный шаблон, нас ничуть не убедили.

– Отлично. Тогда до встречи на операции во вторник. Вам еще нужно подписать кое-какие бумаги, но Сьюзи вам с этим поможет.

Мы попрощались, пожав ей руку, и вернулись на ресепшен. Джек играл в «Супер Марио Карт», так сильно наклоняясь то в одну, то в другую сторону, что лишь чудом не выпадал из кресла-мешка.

– Ты в порядке, дружочек? – спросил я, когда он закончил.

– Ага. Здорово поездил.

– Молодец, – похвалил я его.

У меня из головы никак не шли слова доктора Флэнаган о каком-то затемнении, вызвавшем у нее беспокойство.

Джек поднял голову и посмотрел на меня:

– Папа, почему ты грустный?

Я улыбнулся и машинально вытер глаза:

– Я не грустный. Я очень счастливый.

Джек мне явно не поверил. Он протянул мне джойстик и спросил: