Небо принадлежит нам

Я смотрел в видоискатель на извилистый берег бухты, убегающий в дымчатую даль, и чувствовал, что Джек не сводит с меня напряженного взгляда.

– Честно говоря, я только раз это проделывал, но мы все равно попытаем счастья, – сказал я. – Смотри вот сюда.

Джек наклонился над видоискателем:

– Ой, пап, как красиво.

– А теперь надави вот на эту кнопку, только сильно не жми.

– Вот так? – спросил Джек, и я уловил исходивший от него запах морской воды и защитного крема.

– Совершенно верно, ты молодчина. А теперь слушай.

Джек приставил ухо к камере, чтобы лучше слышать ее жужжание:

– Будто самолет гудит.

– Да, это называется серийной съемкой, то есть сейчас камера делает много-много фотографий.

– Миллион?

– Поменьше, конечно, но несколько сотен – точно.

– Ого, много.

Жужжание прекратилось. Я повернул координатный круг треноги на несколько градусов и снова включил режим серийной съемки.

– Так, а сейчас мы немножко ее повернем. Хочешь помочь?

Джек осторожно взялся за треногу, и мы вместе ее повернули.

– Мы снова сделаем много кадров, а потом чуть-чуть повернем треногу, и так несколько раз, и в итоге сфотографируем все вокруг.

– Вообще весь мир? – обрадованно воскликнул Джек.

– Да, весь мир.

Анна обхватила меня рукой за талию:

– У него отлично получается, не находишь?

Мы долго стояли на террасе и наблюдали за Джеком, а он методично поворачивал камеру, смотрел через видоискатель и нажимал спуск, стараясь уловить каждую мелочь, чтобы ни один, даже самый крошечный, кусочек мира не остался за кадром.

13

Куда подевался Джек? – спросила Анна.

В школе сегодня устраивали вечер фейерверков. В коридоре, где мы стояли, было полным-полно народа: ученики и их родители плотным потоком устремлялись к дверям, словно во всем здании это был единственный выход на улицу.

– В туалет пошел, – ответил я.

– Знаю, но его уже пять минут нигде не видно.

– Думаешь, стоит сходить за ним?

– Да, пожалуйста.

Было так странно вновь очутиться в туалете для мальчиков. Все здесь казалось игрушечным: писсуары, висевшие совсем низко, крошечные кабинки.

Я заглянул в комнату с раковинами вдоль стены, потом повернул за угол, где располагались кабинки, но везде было пустынно и тихо.

– Джек, – позвал я.

Тишина.

– Джек.

Я почувствовал, как внутри меня нарастает паника, в точности как в тот день, когда он играл на площадке и внезапно исчез из виду.

Я вернулся в коридор, думая, что, возможно, мы с ним разминулись и я просто не заметил, как он вышел. Однако среди детворы и взрослых, спешащих мимо, его не было. Я кинулся обратно в туалет, и тут, в одной из кабинок, кто-то хихикнул. Я распахнул дверь: в кабинке сидели Джек и какой-то незнакомый мне мальчишка. У обоих в руках было по вееру из карточек с покемонами.

– Бога ради, Джек, никогда так больше не делай! Я уже не знал, что и думать.

– Извини, пап. Мы просто играли в покемонов, а у Саши не было энергетических карточек, поэтому я дал ему одну.

Его товарищ явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Пойдем-ка лучше посмотрим на фейерверк? Он вот-вот начнется.

– Хорошо. – Джек быстро перебрал свои карточки, бережно вынул из общей массы одну и протянул ее Саше. – Это тебе. Поригон очень сильный, он тебя защитит, только его обязательно надо брать с собой, когда идешь спать.

Саша с серьезным видом кивнул и аккуратно положил подарок в карман куртки.

Я вывел их обоих в коридор, где нас дожидалась Анна.

– Все в порядке? – На ее лице было написано облегчение.

– Да, все отлично. Просто заигрался в покемонов с приятелем.

– Вот оно что. Давайте-ка поторопимся, фейерверк начнется через пять минут.

На улице витал обычный для поздней осени аромат прелой листвы и жареных каштанов. На площадке слышалось потрескивание костра. Из киоска с гамбургерами, который установили «Друзья начальной школы Эмберли», доносился аромат жареного лука. Я сразу вспомнил, как мы с отцом ходили на игры «Вест-Хэма».

Отец обожал этот запах. «Ничего на свете не пахнет вкуснее, сынок», – говаривал он. Помню, как мы отправились на наш с ним последний матч. Мы шли его излюбленным маршрутом: сначала по Грин-стрит, потом – по Баркинг-роуд. На этом пятачке Восточного Лондона не было никого, кто не был бы с ним знаком. Отец махал рукой торговцам из Бангладеш, которые всегда угощали его маленькими манго – единственным фруктом, который отец ел в своей жизни. Его здесь все любили. Он был готов подвезти в любое время дня и ночи, а в больницу возил бесплатно, за что его прозвали Скорой помощью.

– Привет, Джек, – слышалось со всех сторон, пока мы пробирались сквозь толпу. Здоровались ребята постарше, из третьего и четвертого классов.

– Это твои друзья? – спросила Анна.

Джек равнодушно пожал плечами:

– Мы иногда в покемонов играем.