Небо Славян (СИ)

Стоял бурный гомон, все спорили друг с другом, пытаясь навязать свою точку зрения, но к единому мнению прийти не могли. Время не позволяло ждать, надо было действовать. В это время во двор зашел воевода Всеволод, явившийся с заставы. Как только Гостомысл узнал от своего друга о хазарах, он сразу послал гонца на заставу к воеводе. Гонец не вернулся, вместо него прибыл Всеволод. Воевода был немолод, но и к старикам рано было его приписывать, в его руке еще чувствовалась немалая сила, а опыт, полученный в походах с новгородским князем, был очень большим. Он жил на заставе и обучал всему, что знал сам, молодых парней. Застава нужна была для защиты границы, для патрулей, которые от начала весны и до конца осени следили за землями предков. Застава жила своим отдельным укладом, люди там не пахали землю, не сеяли пшена с овсом, их жизнью было военное ремесло, которому их обучал воевода Всеволод. Обучение проходило три весны, потом, когда юноша становился мужчиной, он решал: оставить ему отчий дом и жить только военным укладом или же вернуться в родной дом и продолжать жить обычной жизнью. Так или иначе, многие уходили, но и застава не оставалась без людей, были и те, кто оставались, кому такая жизнь была по душе. Все это придумал сам князь. Это было его решение, ведь если не будет у него хороших воинов, то не сможет он защитить свой народ, а какой же он князь, если не сможет защитить род свой. По его указу на заставу поставляли хлеб, одежду и все то, в чем нуждались воины, в обмен на защиту. Народу было не в тягость кормить заставу, люди понимали, ради чего отдают свой хлеб. Воевода тоже знал свое дело, он воспитывал мужчин, способных защитить себя и свой род. Молодые на заставе чтили его как отца и слушались беспрекословно. Многие надежды в случае нападения возлагались на заставу.

В это время во дворе уже вовсю шел спор.

— А что, если все это неправда?! — люди высказывались с недоверием.

— Пусть так, лучше это и впрямь будет неправда, чем наши дома подвергнутся хазарскому огню.

— Надо народ поднимать! Что слышно с заставы, воевода?

В этот миг все внимание перекинулось на Всеволода, воевода же в свою очередь отвечал:

— Дружина ничего не замечала, сейчас застава на коне и полностью готова, я выслал вперед разведку, на половину дня хода от заставы в каждую сторону, на каждый выстрел стрелы до Словенска стоят русичи, в случае чего весть быстро дойдет до града.

Князь сидел в задумчивости. Надо было действовать. Он знал, что сейчас весь народ сходится в Словенск. Если хазары пойдут сначала по деревням, то мало кого найдут. Надо созывать вече, собирать народ для защиты, для боя.

Гостомысл поднял глаза, на него были устремлены взоры всех стоящих во дворе людей, все ждали его слова.

— Воевода, сколько ты своих насчитал на заставе? — Князь решил действовать стремительно.

— Семь сотен готовы идти на сечу, князь, и еще две сотни малообученных, еще пух с лица не слез, рановато им за меч браться, их бы на заставе оставить, приберечь, жалко будет положить зазря. — Всеволод всегда переживал за тех, кого обучал, своей семьи он не имел, поэтому считал заставу своим домом и своей семьей.

— Подготовь всех, нам нужны все люди, а коли рус сложит голову за свою землю, значит, сложит он ее не зря, он род свой и семью свою будет защищать. — Слово у Гостомысла было твердое в решающую минуту, никто не шел вопреки его слову.

— Людей на заставе мало будет, чтобы силу такую опрокинуть, надо бы народ созвать! — Старшие деревень говорили от имени народа.

— Созвать вече! Народ должен знать! — Князь распорядился о сборе народного вече.

— А верно ли то, что хазары идут, может, кто слух недобрый пустил? — Старшины все не хотели поверить в эту злую весть.

— Верно! — чуть выйдя вперед из-за спин, сказал Данко. — Люд новгородский их видал, а чего не остановил, сам того не ведаю, а клеветать на людей свободных мне ни к чему.

— Жди помощи от новгородцев, они только и заняты, что грабят сами других! — возмущение вырвалось из груди словенских старейшин.

— Верно это али нет, народ надо собирать, вооружать, готовиться надо к встрече, степь идет как-никак, времени, глядишь, может, уже и вовсе не осталось.

— Князь! Сегодня день-то Даждьбожий, негоже богов наших обижать, хазар-то мы, может, отобьем, может, не отобьем, а вот если боги гневаться начнут, тогда нам точно спасенья не будет.

— Жертву я им принесу, вы людей сберегите от хазарских стрел. — Голос прозвучал за спинами людей и произвел такое впечатление, что многие невольно вздрогнули, увидев стоявшего позади всех волхва.

Гостомысл смотрел на Велимудра доверительным взглядом, словно тот читал всю его душу, и, увидев благородные и добрые намерения, дал добро. Он понимал, что волхв говорит истину: надо сберечь народ, а то кто будет потом славянским богам жертву приносить, коли все полягут от хазарских стрел.