Небо Славян (СИ)

— Волян! Созывай вече! Пускай народ собирается, скажи, князь слово будет молвить. Воевода, отправляйся на заставу, от тебя мы будем ждать известий. И чтоб мышь не проскользнула мимо твоих молодцев! — Гостомысл стоял среди доверявших ему людей, от него требовались княжеские указания, и он их раздавал. — Я же соберу народ в Словенске, надо вооружить мужей, негоже воевать голыми руками. От вас, старшие, я потребую одного: народ не распускать, пускай люди останутся в Словенске. Коли мы будем едины, то и удар наш будет страшен. Места всем хватит, тех, кто не прибыл на праздник в Даждьбожий день, известить о хазарах, отправить гонцов по деревням, пусть предупредят народ. Меня князем зовет народ словенский, мне его и защищать.

Участники сходки двинулись к народу, нельзя было допустить самовольства, чтоб народ расходился. Перед выходом с княжеского двора Гостомысл остановил сына кузнеца.

— Данко, мне отец твой сказал, что ты человек ратный, меч в руках приходилось не раз держать, так вот, отправляйся на заставу, там такие люди нужны. Чувствую я, что им кто-то помогает, что кто-то знает про нашу заставу, и их главной целью будет сначала убрать ее, а потом уже заняться разорением деревень. Так что ступай с воеводой, будешь ему помогать. — Князь взял Данко за плечо и посмотрел ему в глаза, в его взгляде было доверие и надежда.

— Хорошо, князь, поскачу за ним, скажу, ты в помощь послал. — Оба кивнули друг другу и направились в разные стороны.

Быстрым шагом шел Данко к своему дому. Отца дома не было, он отправился с князем на вече, его слово значило немало, и люд прислушивался к нему. Надо было приготовить лошадь и скакать вдогонку воеводе.

Мысли о том, что хазары могут растерзать родную землю, особо не терзали словенина, воину негоже до битвы думать о поражении, и Данко это отлично знал. Нельзя было выступать на степь открытым боем, встречать их грудью, русов было меньше, а хазарин в седле — хороший воин. Тут нужна была особая военная хитрость, но какая — сын кузнеца еще не знал.

До дома словенин добрался быстро. По пути ему постоянно встречались люди, спешившие на вече, видимо, князь уже собирал народ и собирался всех известить о хазарах. Во дворе Данко увидел двух снаряженных коней и рядом стоящего Ратмира, который был при оружии и в кольчуге.

— Отец сказал мне отправляться с тобой на заставу, он же сам остается с князем, — передавая поводья старшему брату, сказал Ратмир.

— Ну что ж, брат мой, тогда выдвигаемся вдогонку воеводе, только я еще кое-что захвачу с собой. — После этих слов Данко отправился в кузницу.

Подставив себе под ноги пень, старший брат засунул руку в соломенную крышу и вынул оттуда свернутый в шкуры меч. Когда клинок был вынут из шкур, то Ратмир очень удивился, таких мечей он еще не видел, и отец не ковал таких. Меч был длиннее обычного, но по ширине меньше, рукоять была для двух рук, но брат держал его в одной, на вид меч был очень легкий, и казалось, что может сломаться от одного удара о щит. Данко встряхнул меч с необычной легкостью и засунул его в ножны, после чего поместил его на пояс.

— Хороший меч у тебя, брат, я таких не видал еще.

— И вряд ли увидишь, этот меч достался мне от одного старого воина, он его достал у кельтов — народа, который живет очень далеко отсюда. На удивление он почти не тупится, а его острота не дает шансов на жизнь после удара.

— Дивный меч, с виду для двух рук, а ты с ним одной управляешься.

— Он легкий, и по виду не скажешь, что прочный, но на самом деле это не так.

— Я надеюсь, мне выпадет возможность посмотреть, как ты им управляешься с хазарами, уж больно хочется глянуть на это. — Ратмир все продолжал рассматривать клинок, уже сидя в седле своего коня.

— А мне не терпится глянуть на тебя, брат. — Данко стоял у своего коня, засунув ногу в стремя, его шутка немного уязвила младшего брата. — Люди рассказывают, что ты дерзок, и никто с тобой в спор не лезет. Ух, как мне хочется глянуть на тебя с хазарами. — Уже слышался смех старшего брата.

— Не переживай, я за себя смогу постоять, и от моей руки падет не меньше врагов, чем от руки воина!

— Ну-ну, поглядим, а пока тронулись за воеводой, нам надо его догнать и сказать, что мы от князя!

Какими разными были два родных брата. У одного была страсть, у другого — хладнокровие, один был дерзок, второй — спокоен и рассудителен, у младшего был огонь в глазах, старший же смотрел на все с умом. Но если все это собрать воедино, если направить в нужное русло и пустить по течению, то это было нечто невообразимое, мощное и очень опасное. Видимо, отец с первого раза разглядел это, он смог увидеть и понять, как могут быть полезны эти две противоположности, и его решение было таковым, что они должны быть вместе. Тогда каждая сторона одного из братьев может послужить во благо другому. Нельзя было рассоединять это, не дав возможности соединить. Застава ждала двух сильных мужей, которые сложат свои головы за свой род, но свои жизни отдадут за большую плату.