Небо цвета надежды

Один из стражников схватил меня за руку и потащил вверх по лестнице. На его коричневых ботинках, заляпанных грязью из подворотни и кровью, будто была запечатлена картина смерти Санджива. Взглянув ему в глаза, я поняла, что о содеянном он уже забыл и теперь лишь хочет побыстрее дотащить меня до комнаты. Другие девушки – мои подруги, те, с кем я делилась своими мыслями, – в ужасе смотрели на меня, вцепившись в перила.

Боль пришла внезапно. Сильный удар обрушился мне на спину, я слышала, как металлический прут бьет по ребрам, удары не прекращались, и боль пробивалась сквозь мою плоть, словно корни дерева, раздвигающие почву, – настойчивые и длинные. На секунду мне показалось, что эту боль породила смерть Санджива, что боль душевная проникает в плоть, доставляя мне физические мучения. Но нет – это Мадам изливала на меня свой гнев. Я осела на пол, закрыла глаза, и меня окутала тьма.

Почти каждую ночь я проводила в той темной каморке без окон, где жила первые мои недели в борделе. Мне давали наркотики и без конца избивали, беспомощную и одурманенную. Однажды я услышала крики, шарканье и топот на лестнице. Дверь распахнулась, и на пороге появилась Сильвия. Ослепленная ярким светом, я зажмурилась.

– Облава! Быстрее, бежим. Тут полиция! – Она замахала руками, поторапливая меня.

Я заковыляла к двери, но от ушибов тело ныло, и за Сильвией я не поспевала. Полицейские поймали нас с Сильвией на лестнице, ухватили под локоть и запихнули в полицейский фургон, где уже сидели другие девушки. Некоторые, самые молодые, плакали, размазывая по щекам тушь. Те, кто постарше, понимали, что это всего лишь очередная облава: полицейские, следуя формальностям, продержат нас ночь, а на следующее утро выпустят с предупреждением. Владельцы борделя неплохо платили полицейским, так что те время от времени устраивали подобные спектакли, чтобы показать, что не зря едят свой хлеб. Но сейчас все было иначе – полицейские явно пытались найти что-то. Или кого-то.

– Это все твоя глупость! – сверкая глазами от ярости, заявила мне Лина, когда мы оказались в фургоне. – Все из-за тебя! Мы же предупреждали. Но тебе приспичило замутить с этим богатеньким сынком, да еще и сбежать вместе с ним.

– Ты что же, думала, это тебе с рук сойдет? – спросила Чики.

Я взглянула на Рани, но та лишь потерянно смотрела куда-то в пустоту. В надежде услышать что-нибудь вразумительное, я перевела взгляд на Сильвию. Она со скучающим видом потерла шею.

– Отец Санджива всерьез взялся за наш бордель, – заговорила она. – Он обратился в полицию, и поэтому устроили облаву. Когда его сын исчез, он заподозрил, что это как-то связано с борделем. Вот только наши головорезы так далеко увезли его тело, что отцу теперь никогда его не отыскать.

Я в ужасе уставилась на нее, представляя, каково будет отцу, который так и не узнает, что сталось с его сыном.

– Не переживай, – Сильвия похлопала меня по спине, – еще несколько облав – и они успокоятся. В конце концов, наш бордель крышует мафия, а с ними никому неохота связываться. – Она усмехнулась.

– А мы как же? – спросила одна из девушек.

– Да, нас упекут за решетку, и мы потеряем время и деньги! И долг наш тоже вырастет. Бог весть сколько нам еще работать, чтобы все выплатить! – Другая девушка вскочила, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на меня с кулаками.

Сильвия встала между нами. Она схватила девушку за руки и толкнула обратно на сиденье.

– Как же тебе не стыдно! Да всем вам! Вы что, никогда не любили? И вам никогда не хотелось сбежать? У одной из нас просто-напросто хватило храбрости совершить то, чего боялись все остальные.

Девушки опустили глаза и умолкли. Почему же один-единственный проступок так настроил их против меня? Они завидовали моей дерзости или же боялись за собственную жизнь? Этого я никак не могла взять в толк. На следующее утро нас выпустили, и больше облав у нас, к счастью, никто не устраивал. Владельцы борделя все уладили. Вот только и дня не проходило, чтобы я не растравляла себя воспоминаниями о Сандживе и о нашем неудавшемся побеге, пытаясь понять, в моих ли силах было изменить хоть что-то. Я тосковала так, как деревья тоскуют по увядшим цветам на своих ветвях, как высохшая земля по дождю.

Спустя несколько лет я рассказала об этом еще одному клиенту, которому очень нравилась. Он с величайшим вниманием выслушал всю мою историю: как мы с Сандживом впервые встретились, как полюбили друг друга, как я, несмотря на все предостережения, согласилась на побег и как из-за моей глупости головорезы Мадам убили Санджива. Когда я умолкла, мой поклонник вздохнул.

– Неужели отец Санджива не разыскивал его? – спросил он.

– Не знаю. Мне говорили, что в газетах было объявление об исчезновении Санджива, но тела так и не нашли. Но я покажу вам, что у меня осталось от него.