Небо цвета надежды

Я ошеломленно смотрела на нее. Ее рассказ сразил меня. Значит, ааи жила с постоянным осознанием того, что Мукта – моя сестра, и умерла, считая папу лжецом и изменником? Из меня словно выкачали весь воздух. Слушать дальше я была не в силах.

– Спасибо, – прошептала я, после чего поставила чашку на стол и вышла из квартиры.

Так вот почему ааи не любила Мукту! Вот почему нагружала ее домашними делами! Мысли путались. Сама не помню, как оказалась на улице. Я шагала вперед, а по щекам текли слезы, превращая мир вокруг в размытую картинку. Незаметно для себя я влезла в самую гущу людей и то и дело наталкивалась на прохожих. «Ты что, слепая?» – крикнул кто-то мне вслед. Мне захотелось обернуться и закричать в ответ, что да, слепая. Я много лет не замечала, как мучился мой папа. Когда мы уезжали в Америку, папа не только потерял жену – он считал, что потерял еще и дочь. А я не видела этого, не разглядела в его глазах бесконечной тоски. Как же, должно быть, нелегко дался ему этот выбор! Уехать в Америку, чтобы подарить мне достойное образование и забыть все обрушившиеся на нас несчастья – или остаться разыскивать Мукту. Папа выбрал меня, мое будущее. Как же я этого не понимала? Как не понимала, что Мукта может оказаться моей сестрой? Сколько же таких детей мы шпыняли или просто не замечали, потому что они не принадлежали к высшей касте! Сколько таких детей по-прежнему остаются жертвами наших традиций… Мысли не давали мне покоя, и я все шла и шла. Наконец ноги будто налились свинцом, и я опустилась на ступеньки какого-то магазинчика. Внутри, за моей спиной, торговались с лавочником покупатели, требуя просеять мешок зерна, чтобы убедиться, что в нем нет камней. Небо затянуло тучами, вокруг все потемнело. Закапал дождь. Рядом со мной устроились двое ребятишек – они прихлебывали холодный гола и хихикали. Куда еще убежать, я не знала. Где скрыться от воспоминаний о таком же дождливом дне и сидевшей рядом девочке, которая тогда открыла мне свое сердце? Я полезла в сумочку, словно желая найти какую-то подсказку, знак, который выведет меня из лабиринта. Вытащила ручку, блокнот, косметичку. Прохожие поглядывали на меня так, будто я была сумасшедшей. В эту секунду зазвонил мобильник. Раза. Может, это и есть знак, которого я ждала?

– Я нашел Салима, – сказал он.

Я подозвала рикшу и помчалась к нему в контору.

Мы поехали к Салиму вместе. Мы тряслись в повозке рикши, ощущая каждую выбоину на мумбайских улицах. Наконец рикша остановился у какого-то здания. Я направилась было к двери, но Раза взял меня под локоть и повел в обход.

– Лучше пройдем по переулку. Улица тут узкая, и рикши часто мешают беднягам, которые живут в местных трущобах, – объяснил Раза. Я кивнула и зашагала следом. – Я все хотел спросить: а почему ты не рассказала об этом полицейским? Ну, о том, что это Салим ее похитил? Так ты сильно упростила бы им задачу. И это куда надежнее, чем отправляться на встречу с человеком, который когда-то напал на тебя, разве нет?

Я вспомнила записку, в которой просила Салима забрать Мукту, вспомнила смятый комок бумаги в канаве.

– Просто решила, что так будет вернее, – уклончиво ответила я.

– Он что-то знает про тебя, да? – Раза остановился и посмотрел на меня.

Я быстро взглянула ему в глаза, но тут же отвернулась.

– Я должен тебе кое-что сказать… Мы с Салимом сегодня поговорили. Думаю, это не он похитил Мукту. Как раз в ту ночь нас сцапали полицейские, и ту взбучку я на всю жизнь запомнил.

– Хочешь сказать, что ее похитил кто-то другой?!

Раза пожал плечами:

– Ты же не видела его лица, верно? И, судя по всему, у похитителя были ключи от вашей квартиры. Откуда бы Салиму их взять?

– Может, он их украл.

– В ту ночь мы с Салимом были вместе, – терпеливо повторил он.

– По-твоему, выходит, мы зря приехали к Салиму? Только время напрасно потеряем? – почти закричала я. – Думаешь, я совсем идиотка и мне больше заняться нечем? Зачем тогда мы вообще сюда притащились? На черта он нам сдался?

– Затем, – миролюбиво произнес Раза, – что, как мне кажется, Салим знает больше, чем говорит.

– Ох… – Меня захлестнул стыд.

– Ну что, идем? – спросил Раза. Я кивнула и молча двинулась за ним.

Пробираясь между лачугами, я заглядывала внутрь. Их обитатели смотрели телевизор или болтали, женщины стряпали еду и резали овощи, а рядом играли дети. Все они кивали и улыбались мне, словно давно привыкли к таким невольным гостям.

Некоторые из местных жителей выходили из лачуг специально, чтобы поприветствовать Разу.

– Намасте, Раза-сагиб!

В ответ Раза махал или пожимал им руки и справлялся о жизни. Похоже, люди и правда радовались его появлению. Я вспомнила те времена, когда мы с папой гуляли по улице, а лавочники приветствовали его – с той же признательностью, которую я видела сейчас в глазах обитателей трущоб.

– Ты помогаешь им, да? – спросила я.

Раза оглянулся, улыбнувшись одними глазами.

– Я же социальный работник. Это мои клиенты. Ты, похоже, в этом районе впервые. – Он протянул мне руку и помог перебраться через канаву.