Небо в фальшивых алмазах

– Объясняю. В те годы, когда Крошин работал первым секретарем, партия лишь давала пользоваться своими благами. Дачи, автомобили «Волга» и «Чайка» были государственными. Горничная, повар, водитель и даже садовник обслуживали партийного функционера, пока тот находился на должности. Если его с должности смещали, он автоматически лишался всего: дачи, машины, горничной и повара. Но квартира городская оставалась. Из квартиры тебя выселить никто не имел права. Потому и строились в те годы дома улучшенной планировки специально для партийных работников, чтобы тем в старости осталось хоть что-то от прежней жизни. И строились эти дома не на окраине, а в самом центре, поближе к парку или тенистому скверу. Много таких домов было? Нет. Я родилась в этом городе и могу рассказать о каждом из этих домов. Один был построен еще при Сталине. Вы прекрасно его помните, с видом на реку, с колонами и двумя входами – парадным и тем, что вел во двор, который, кстати, был огорожен высоким забором. Хрущев возвел два дома для своих единомышленников и отнюдь не малосемейки с кухоньками площадью пять квадратных метра. Больше всех построил Брежнев. Нежадный был мужик: сам хорошо жил и другим давал. Алевтина Павловна Крошина живет в одном из домов, построенных для партийной элиты в период брежневского правления. Туда я и направила свои стопы, – Алина перевела дух, успев бросить на меня победоносный взгляд, мол, учись, пока я жива. – Сейчас ругают те времена, мол, демократии не было, авторитаризм и сплошная коррупция. Так вот, подошла я к дому Алевтины Павловны Крошиной и, ей богу, засомневалась, а правы ли критикующие. Домик партийной элиты, построенный в семидесятых годах, по нынешним меркам в подметки не годится тем домам, которые сейчас возводят для новой элиты. Крошин жил в пятиэтажке, единственным отличием которой от домов, стоящих рядом, была каморка консьержки. Оговорюсь, сегодня консьержки в доме нет, попасть в подъезд можно совершенно свободно. Я вошла беспрепятственно. Увы, дома никого из Крошиных не оказалось.

– Алина, Андрей Михайлович через несколько часов уезжает. Ты могла бы рассказывать покороче? – поддела я Алину. Мне не терпелось дослушать ее до конца и тут же огорошить их с Кружилиным своим сообщением. Конечно, мне не очень хотелось расстраивать Андрея Михайловича, но я должна была при свидетелях осадить Алину. А то что получается? Она! Везде она! А я вроде как и ни при чем. Кстати, надо еще деликатно спросить у Кружилина, где путевка в санаторий, выписанная Алиной на Аду Семеновну.

– Вы действительно торопитесь? – спросила Алина, глядя на Андрея Михайловича.

– Через час я должен выйти из квартиры.

– Я займу минут пять не больше, – пообещала Алина. – Так вот, я вышла на улицу и задумалась. Вполне возможно, я ошибалась, думая, что именно в этом доме жил когда-то первый секретарь горкома партии. Я даже поискала глазами мемориальную доску. Таковой я не нашла, зато увидела, что одна из квартир первого этажа перестроена под парикмахерскую. Скорей всего, дом уже сдавался с парикмахерской: ступеньки и перила были старые, вытертые. В окнах висели пожелтевшие от времени фотографии моделей. Меня порадовало то, что парикмахерская имеет этакий затрапезный вид. Нет, по тем временам, лет тридцать-сорок назад, она очень достойно выглядела: и прически на фотографиях были верхом парикмахерского искусства, и неоновая вывеска «Афродита» тоже хорошо смотрелась. Но это было тогда, сейчас все по-другому, и названия другие: «Академия красоты», «Донна Белла» или «Леди Босс». И вот что я подумала: если фасад парикмахерской не изменился, то может быть, и мастера работают старые, те, что обслуживали семью первого секретаря горкома партии. В современных дизайн-студиях одна молодежь. Вот и у Вени Куропаткина нет ни одного мастера, которому бы тридцатник стукнул. А глядя на эту парикмахерскую, казалось, что время здесь остановилось.

«Если она так подробно будет описывать свои логические умозаключения, – подумала я об Алине, – Кружилин точно опоздает на поезд».

Алина зашла в парикмахерскую. Там было два зала: мужской и женский. Она шагнула в женский зал, решив для начала прикинуться клиенткой. Доверять свои волосы незнакомому мастеру ей не хотелось, тем более что Куропаткин за день до торжества Ады Семеновны привел ее голову в идеальный порядок. Алина посмотрела на свои руки. Маникюр был безупречен, но нет предела совершенству, к тому же маникюршей оказалась дама, которая по возрасту могла быть если не бабушкой, то матерью для Алины.

– Можно? – приветливо улыбнувшись, спросила Алина.

Маникюрша посмотрела на клиентку сквозь две огромные линзы, скрепленные между собой дужкой.

– Садитесь, – разрешила дама и выложила на стол сначала огромное увеличительное стекло, прикрепленное к штативу, а потом полный набор первой медицинской помощи: йод, перекись водорода, пластырь, рулончик бинта и клочок ваты.