Небо в фальшивых алмазах

– Почему ты мне не сказала, что Ирэн тоже копает? Зачем ей ехать в детский дом? Вот не понравилась она мне сразу!

– Алина, я попросила тебя срочно приехать, а ты когда приехала? Так что если кого винить, то тебя. Кстати, почему тебе не нравится Ирэн?

– Почему? Столько времени прошло после войны, а она только сейчас вздумала найти свою двоюродную сестру.

– Алина, они искали Аду, но тогда не нашли. А сейчас Ирэн решила возобновить поиски.

– Ты думаешь, я поверила в сказочку о том, что на старости лет ей захотелось, чтобы рядом была хоть одна душа, связанная с ней кровными узами? Не похожа она на сентиментальную дамочку.

– Что ж ты так людям не веришь?

– Ты сама себе противоречишь, – разгорячилась Алина. – Если тебя не удивляет прыть Ирэн, то почему ты боишься, что Ирэн нас опередит?

– Не знаю, – честно призналась я, – наверное, меня ведет какое-то седьмое чувство.

– Что ведет? – Алина сморщилась в пренебрежительной гримасе.

– Седьмое чувство. Интуиция, если хочешь. Кстати, Вадим вчера ничего не рассказывал тебе о нашем госте? Нет? Странный тип, тебе надо с ним пообщаться – получишь массу удовольствия, всласть наговоришься о карме, ауре, информационном поле и прочей чепухе.

– Садись в машину, – велела Алина. – По дороге расскажешь о своем госте.

– Да вообще-то он не мой, а Олега, – и я вкратце рассказала о Шуре.

До Великоновоселовки мы добрались в рекордно короткое время. Когда-то Великоновоселовка была большим селом, примыкающим к имению некого графа. Должно быть, этот граф был просвещенным человеком и крестьян своих не обижал. На его средства были построены школа и больница. В селе имелась церковь и приют для сирот. После революции имение разграбили, ценности экспроприировали, но сам особняк не разрушили и не спалили, а открыли в нем детский дом. Практически в первозданном виде детский дом дожил до наших дней. Правда, теперь здание находится не на отшибе села, а в черте населенного пункта. Огромный сквер, окружавший некогда графский дом, урезали, сместив забор ближе к стенам. Через кованое ограждение хорошо было видено помпезное строение с высокими окнами и колонами перед входом.

– Н-да, жили же люди, – позавидовала Алина дворянскому сословию. – А теперь заедешь в коттеджный поселок, и волосы дыбом становятся от современной архитектуры. Площадь участка чуть больше шести соток и столько же занимает дом. И стоят они впритык один к одному. А здесь вольно, пространства много, есть где детям побегать, поиграть. Ну что, пошли? – Алина взглядом показала на приоткрытые ворота.

– Пошли.

Не успели мы перешагнуть через порог, как нас облепила детвора. Дети были ухоженные и хорошо одетые. Не верилось, что перед нами сироты. Они отнюдь нас не дичились и не стеснялись.

– Вы спонсоры? – дернул меня за рукав бойкий мальчонка.

– Спонсоры? Нет, мы не спонсоры. Мы пришли к директору вашего детского дома.

– А, – понимающе протянул мальчик, – усыновить кого-то хотите? Только, если вы иностранки, оставьте эту затею. Зинаида Трофимовна не разрешает вывозить генофонд за пределы Родины.

– Вот как, – воскликнула я.

Наверное, Зинаида Трофимовна имела все основания не доверять фирмам, которые ведут переговоры с иностранцами об усыновлении детей. Чего греха таить, многие детские дома и дома малютки тем и занимаются, что отправляют наших малышей за океан. А потом из газетных публикаций и телевизионных репортажей мы узнаем, что одна так называемая мамаша излупила свою приемную дочь до смерти, другая заперла в квартире младенца и о нем забыла, ребенок умер от голода. Конечно, такие случаи скорее исключение из правил, но, к сожалению, исключения лишь подтверждают правило. Поэтому прежде чем передать ребенка в чужие руки, надо сто раз проверить, чтобы эти руки не принесли вреда маленькому человечку.

– А Зинаида Трофимовна у вас кто? – полюбопытствовала Алина.

– Вы же сами ее спрашивали? – в ответ удивился мальчик.

– Она директор?

– Ну да.

– Тогда видите нас к ней.

Окруженные толпой, мы были доставлены к дверям кабинета директора. Эта дверь ничем не отличалась от остальных, на ней даже таблички не было, как это принято в государственных учреждениях. Впрочем, этот детский дом совсем не походил на государственное учреждение: на полу лежали ковры, окна были завешены отнюдь не дешевыми гардинами, мебель не новая, но весьма добротная.

Кабинет директора больше напоминал гостиную: на полу ковер, вдоль стены диван и два кресла, в углу телевизор. Только письменный стол у окна указывал на то, что комната эта может служить не только местом отдыха, но и рабочим кабинетом.

За столом сидела пожилая дама. Когда мы вошли, она отвлеклась от бумаг, разложенных на столе, и посмотрела на нас.

– Тетя Зина, к вам тут две тетеньки, – представил нас мальчик. – Говорят, что хотят с вами поговорить. Не спонсоры, – предупредил он.

– Спасибо, Саша. Иди. Слушаю вас, – сказала она и широким жестом предложила нам сесть. В ее глазах я не заметила ни удивления, ни раздражения.

– У вас здесь очень уютно, – Алина обвела взглядом кабинет.