Небо в Океане

— Тина! — возмущенно воскликнула, поражаясь таким «догадкам».

— Неужели переспали?! — с пугающим восхищением заорала эта ненормальная.

— Тина, прекрати! Ничего не было! — в панике оглянулась, ища глазами Богдана, и затаила дыхание, наткнувшись взглядом на него.

«Люблю тебя…Моя девочка…Прости меня, пожалуйста… Дай нам шанс…Я не откажусь от тебя!» — вчерашняя ночь молнией пронзила сознание, и я застыла, не в силах оторвать взгляд.

— Ага, именно поэтому вы сейчас «так» смотрите друг на друга, — насмешливо протянула Тина, вырывая меня из "плена".

«Не думай о нем, не думай», — повторила про себя слова, которые за весь день стали для меня почти молитвой.

— Ну так что, — Валька коршуном нависла надо мной, — будем признаваться?

Признаваться не хотелось, поэтому я решила воспользоваться возможностью, что открылась мне из декольте Тиныной футболки:

— Что это у тебя? — ткнула пальцем в багровое пятно возле ключицы.

Сестра, проследив за моим жестом, раздраженно одернула ворот майки.

— Эта тварь меня пометила, — голосом умирающей поделилась со мной Тина.

— Как? — удивилась я.

Картинка, что предстала перед моими глазами, никак не хотела укладываться в моем сознании. Я, конечно, догадывалась, что Тине нравится Кир, но чтоб насколько…

«Да бывший её полгода добивался!»

— Случайно, — односложно ответила Руднева, нервно передернув плечиками.

— Так вот, значит, какие у тебя методы? — понятливо протянула, на сей раз превосходство было на моей стороне.

— Отвяжись, — рыкнула в ответ Валька, заставив меня еще шире улыбнуться.

— Я, кстати, на тебя обиделась, — «вовремя» вспомнила о своем сне, что был вовсе не сном. Правда, по сравнению с событиями прошлой ночи, это сейчас казалось сущей мелочью, но Рудневу упрекнуть лишний раз не помешает. Еще сестра называется!

— И чем же я обидела, ваше высочество? — едко спросила Тина, все еще дуясь на меня.

— Марков. Ночь. Я пьяная, — перечислила, демонстративно загибая пальцы, — ничего не напоминает?

— Так вот, почему блондинчик такой чумной ходит! — обрадовано воскликнула сестра, даже не потрудившись выдавить из себя хоть каплю раскаянья. — Что ты ему наговорила, а? — Тина игриво толкнула меня плечом.

— Не вижу ничего смешного, Руднева! — строго воскликнула, четко копируя тон дяди Миши. — Ты мне лучше расскажи, с каких пор ты Маркова покрываешь?

— Сама сказала: ночь, Марков и ты пьяная, — недовольно отозвалась она. — Мне что, нужно было отбирать с боем твое алкашное тело и тащить на себе?

— Я просто устала!

— Если ты просто «устала», то считай, что Марков твой просто «носильщик»! Как на ЖД!

«Носильщики в одну постель с грузом не ложатся!» — язвительно подумала я, однако вслух, в целях собственной безопасности, ничего говорить не стала.

Со стоном откинулась на спину, вновь любуясь лучами заходящего солнца, угодившего в раскидистые ветви деревьев.

— Так что у тебя с Лексом? — Тина растянулась на спальнике рядом со мной и, подперев голову ладошкой, хмуро вглядывалась в мое лицо.

— А что у тебя с Киром?

Тина на такое состроила смешную рожицу, заставив меня рассмеяться.

— Вот и у меня, то же самое, — серьезно ответила, оборвав смех.

— И круги под глазами из-за этого? — сестра с нежностью погладила меня по щеке.

— А у тебя нога ранена и засос.

— Бараны, — озвучила свой вердикт Тина и, презрительно закатив глаза, перевернулась на спину.

Мы молчали, слушая гомон голосов и смеха, что окружил нас со всех сторон. Здесь, вдали от цивилизации, за сотни километров от города кипела жизнь — веселая, беззаботная и короткая, как всполох падающей звезды. Наверное, поэтому тут было так легко дышать и не думать…

— Сегодня у Валерки годовщина — льняная свадьба.

— Четыре года, — задумчиво протянула я.

— Четыре года, — повторила Тина, мы обе знали, о какой годовщине шла речь, но обе молчали.

«Не думать…» — почти умоляла себя, но это уже не спасало.

Четыре года назад …

— Ненавижу свадьбы, — прохныкала я, плюхнувшись на стульчик. Дядя Боря, отец невесты, все-таки поймал меня в свои «похотливые ручонки» — как говорила Руднева — и вынудил с ним станцевать. Я честно не соглашалась, и даже пробовала отбиваться, но упорство (или тугодумие) дяди Бори с легкостью парировало все мои попытки увильнуть от страшной участи.

— Три танца! Да ты настоящий герой, Ритуль! — восхитилась мной довольная Руднева, её эта страшная участь миновала. Ценой меня, кстати говоря.

— Это ты! — обличительно воскликнула я, тыкая в Тину пальцем. — Ты толкнула меня в объятия этого старикашки!

— Не такой он и старый, — блондинка пожала плечами. — О! Смотри, Дениска идет, — приосанилась предательница, кровожадно усмехаясь своей новоиспеченной жертве.