Небо вокруг

Увернуться от лазерного луча невозможно. Пучок фотонов движется с предельной в вакууме скоростью света, а значит, увидеть его можно только тогда, когда он в тебя уже попадёт. И всё же он уворачивался. Нарушая законы физики, раз за разом он оказывался в той точке пространства и времени, в которой избегал смертельного нагрева от импульсных залпов противника, проходящих мимо. Оставляя кровавый след из замёрзших капель, он полз по небу. Вокруг дрейфовали мины.

Классы в учебке выглядели не совсем земными. Совсем неземными, если точнее. Так оно и было на самом деле: учебка уютно расположилась на Марсе. И от дома недалеко, и сбежать не получится. Всего за полгода здесь выросло несколько куполов, накрывающих корпуса, полностью пригодные для проживания человека. Только каждая деталь, каждый изгиб и поверхность, каждый прибор, кнопка, предмет быта ежесекундно кричали о том, что их сделали не люди.

Всё обучение будущих пилотов свелось к полугоду физической подготовки на Земле и году теоретической – на Марсе. Для некоторых курсантов оказалось открытием, что год на Марсе почти вдвое длинней земного, тем более на фоне того, что сутки почти не отличались. Олег был не из их числа, его познания в астрономии как-то даже похвалил препод по навигации – некий тип с красноватой кожей и зелёными глазами, с апертурой, как у хорошего бинокля. Зрение у препода оказалось соответствующее, а ощущать себя под его взглядом, словно под линзами Nikon Aculon, приходилось частенько. Поначалу Олег даже гордился его похвалой, но со временем понял, что его похвалили как ту обезьяну, которая, обучаясь грамоте в группе, раньше других научилась тыкать в букву «А».

Любимцем же всех курсантов оказался препод по конструкции корабля. По габаритам широченный и при этом довольно низенький, со смешным приплюснутым носом господин, влетев в класс на первом занятии и даже не поздоровавшись, сразу же ошарашил своим заявлением:

– Я буду ставить вам только «один» или «пять»!

Остановился, ожидая возражений, но уже попривыкшие к ежедневным потрясениям курсанты никак не отреагировали. Препод, задумавшись, покачался на коротеньких толстых ножках, Олегу даже показалось, что он не против подпрыгнуть. Как делали и они сами – пацаны, первыми из людей оказавшиеся на Марсе: прыгали на посадочной площадке. Ещё бы, в три раза выше, чем на Земле, как тут удержаться? Сопровождающий их ватагу всё тот же щуплый человечек, имя которого, как и внешность, оказалось ужасно незапоминающимся, терпеливо ждал, когда им надоест это нехитрое развлечение. Препод по конструкции, наверное, вырос где-то, где человеку совсем не попрыгать. Во всяком случае он мог сутками напролёт в буквальном смысле носиться по корпусам и переходам, ни разу не остановившись и даже не запыхавшись. Кажется, если бы он всё-таки решился подпрыгнуть изо всех своих сил, то, вероятно, пробил бы головой купол и улетел на орбиту.

– Я узнал, что у вас пятибалльная система оценки знаний, – продолжил он тогда, на первом занятии. – Но я вам так скажу: это техника. Её нельзя «немножко» недоучить. И «множко» тоже. Либо вы знаете все системы корабля, либо нет. Либо он у вас летит, либо нет. Никаких промежуточных результатов!

Несмотря на столь категоричное обещание, а ещё громадные объёмы информации, осваивать конструкцию оказалось легче всего. Может быть, потому, что низенького препода нисколько не смущало изначальное незнание его учеников вообще всего. И статус человечества среди других видов тоже не смущал. Терпеливо и спокойно он обучал своих подопечных с нуля, с любовью рассказывая про каждую заклёпку и особенности её установки. И спрашивал тоже с любовью, не гнушаясь «невзначай» оставить включённым экран с терминами, например.

А ещё на его уроках можно было шептаться. Очень тихо, не превышая опытным путём установленную громкость, которую стационарные автопереводчики уже не улавливали. Многих преподов это раздражало, и они запрещали шептаться. То ли из опасения, что уникальные знания, даруемые людям «авансом», не будут усвоены, то ли из неприятия того, что их ученики говорят о чём-то, чего они не понимают. Препод же по конструкции старательно делал вид, что никаких шептунов не видит и не слышит. Может, считал, что ученики таким образом помогают друг другу разобраться в непонятом, а может, просто не был врединой. Впрочем, своё обещание насчёт двух крайних оценок он исполнил. Не смотря на отдельные «единицы» во время учёбы, особенно в её начале, на итоговом экзамене все поголовно получили «пять».