Небо вторжения. Горячее лето 1941 года

Летчики загадочно улыбались. Вскоре, однако, все разъяснилось: перед бомбардировщиками стояла задача не только оказывать поддержку защитникам Одессы, но и громить объекты в тылу врага. Ночные полеты исключались, выйти точно на цель с помощью тогдашнего навигационного оборудования было делом чрезвычайно трудным, а днем опять-таки вражеские истребители мешают. Как тут быть?

Черноморцы нашли выход: они подвешивали под плоскостями тяжелых бомбардировщиков ТБ-3 по истребителю И-16 и шли на задание в глубокий тыл врага. На подходе к цели «ястребки» отделялись и действовали в зависимости от обстановки. Основная же задача состояла в том, чтобы прикрывать свою «матку». Возвращались бомбовозы в Крым уже самостоятельно, а истребители садились для дозаправки в Одессе. Горючего до Крыма у них не хватало.

Наши ребята острили:

– Гляди, как приспособились! Вроде кенгурят, которых мамаша носит под брюхом… Не продувает, не сквозит?

– Уютно и тепло, как у бога за пазухой! – смеялись в ответ черноморцы.

Вскоре они улетели. Мы с надеждой глядели им вслед. Оттуда, с Крымского полуострова, давно уже ждали подкрепления, но его все не было. А наши ряды редели…»

Бомбардировщик ТБ-3 с подвешенными под крылья истребителями И-16. Лето 1941 г. (ЦАМО)

Череватенко А.Т. Небо Одессы, 1941-й. – Одесса: Маяк, 1978.

15.08.1941 г. Елена Мараховская, топограф, СССР:

«В мою задачу входила доставка топографических карт для предстоящих боевых вылетов. Происходило это так. Вместе с летчиком, одесситом Виктором Григорьевичем Крыжановским, на самолете связи У-2 мы каждое утро, на рассвете, летели на склад с картами. Летчик сажал самолет в удобном для него месте, а я шла пешком до самого склада. У меня был список, какие карты и в каком количестве необходимо привезти. Нагрузившись картами, а их всегда было много, я отправлялась в обратный путь. Не знаю, как от этих тяжестей я не стала горбатой! Иногда же приходилось ходить по два, три и больше раз, ведь карты были нужны всем полкам без исключения. А Виктор Григорьевич, согласно инструкции, не имел права ни на шаг отойти от самолета, но он часто нарушал это правило, завидев меня издалека, согнувшуюся под тяжелой ношей. На обратном пути я выполняла роль воздушного стрелка. Во второй кабине, где я находилась, был установлен пулемет, и я должна была следить за небом. Но измученная походами на склад, невыспавшаяся, я ставила палец на гашетку и засыпала. Виктор Григорьевич, зная о том, что я могу уснуть, периодически проверял мою бдительность криками «Небо!». Если он заставал меня врасплох, то жутко ругался и обещал по прилету набить мне морду. Приземлившись, Крыжановский сначала вылезал сам, а потом открывал мой люк и помогал мне спускаться. Я вытягивалась по стойке смирно и докладывала: «Товарищ старший лейтенант! Начинайте бить морду!» Старший лейтенант отправлял меня к черту, но обещал обязательно так поступить в следующий раз».

Топограф звена связи Управления 219 бад Нисиченко (Мараховская) Е.М. 1941 г.

Из воспоминаний топографа звена связи Управления 219 БАД Нисиченко (Мараховской) Е.М. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https: //iremember.ru/memoirs/letno-tekh-sostav/ nisichenko-marakhovskaya-elena-mikhaylovna-/

16.08.1941 г. Эйно Луукканен, летчик-истребитель, Финляндия:

«Наши армии наступали гораздо быстрее, чем ожидалось, и 16 августа после упорного боя взяли Сортавалу. Остальные армии, наступавшие на перешейке, вышли на берега быстрой реки Вуоксы. Форсировать Вуоксу было совсем непросто, ширина реки делала войска крайне уязвимыми во время переправы. Поэтому мы получили приказ прикрыть их, и, начиная с 05.00, мы мотались взад и вперед над местами переправы. Несколько плоскодонных лодок уже стояли у противоположного берега, теперь реку пересекали большие плоты с техникой и оружием. Вдали мы могли видеть Хейнйоки и Пааккола, которые пока оставались в руках русских, но там никто не проявлял никакой активности.

Минуты летели, а переправа проходила совершенно гладко, и через час я уже начал думать, что русские не попытаются помешать операции, но наконец чуть ниже облачного слоя появились шесть черных точек. Они быстро росли, и вскоре я сумел различить характерный профиль «чаек». Мы повернули, чтобы атаковать русских, и завязался безумный воздушный бой. Каждый финн выбрал свою собственную «чайку», и уголком глаза я заметил, что один из русских самолетов уже пошел к земле, дымя. Почти одновременно я увидел, как другая «чайка» на бреющем пошла в атаку на два понтона на реке. Единственным способом остановить ее было спикировать и броситься в лобовую атаку. Я опустил нос своего «Брюстера», и через мгновение мы неслись навстречу друг другу со скоростью 1000 км/ч. Когда столкновение уже казалось неизбежным, «чайка» внезапно дернулась в сторону и пошла вертикально вверх. Я проскочил мимо русского на расстоянии не более трех метров, а он потом врезался в деревья на берегу.