Небо вторжения. Горячее лето 1941 года

«Наш полк выполнил первый боевой вылет на бомбардировку города Сары в Северном Иране. Да-да, в Иране, не удивляйтесь. Это одна из малоизвестных страниц войны. В августе 1941 года правительства СССР и Великобритании потребовали от шаха Ирана согласия на ввод войск на иранскую территорию, чтобы воспрепятствовать ожидаемой высадке немецких войск в этом регионе. Шах, Мохамед Пехлеви, ответил отказом, и несколько авиаполков получили приказ на бомбардировку приграничных иранских городов. Когда мы выполняли второй вылет, уже в воздухе была получена радиограмма с приказом сбросить бомбы в безлюдных районах и возвращаться на аэродромы. Шах принял ультиматум».

Советские морские самолеты разведчики Р-6 ведут наблюдение над акваторией Каспийского моря около побережья Ирана. Лето 1941 г. (ЦАМО)

Иранские шахские ВВС насчитывали 4 авиационных полка, укомплектованные в основном устаревшей авиационной техникой немецкого производства (Фото из Национальной библиотеки и архива Исламской Республики Иран, перс. ناﺮﯾا ﻲﻠﻣ ﮫﻧﺎﺨﺑﺎﺘﻛ)

Англо-американская военная помощь России через Персию. Английский плакат. 1941 г.

Комендатура РККА. Иран. Август 1941 г. (ЦАМО)

Из воспоминаний штурмана 661-го АПНБ Рапопорта Б.Э. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://iremember.ru/memoirs/letchiki-bombardirov/rapoport-boris-elevich/

31.08.41 г. Константин Денисов, летчик-истребитель, СССР:

Командир 3-й аэ 8-го иап (62-я иабр ЧФ) ст. лейтенант К.Д. Денисов получил по радио приказ – следовать на Севастополь. «Набрал высоту 1000 метров и тогда вгляделся в сторону города. Над ним сверкало множество разрывов зенитных снарядов, вокруг метались ослепительные лучи прожекторов. Сразу мелькнула мысль: «Как же преодолеть зенитный заслон, удастся ли в такой круговерти обнаружить цель и атаковать ее?»

Все поставил на место долетевший сквозь треск эфира приказ полковника Дзюбы, находившегося на КП в Севастополе:

– Денисов, атакуй!

Секундами раньше я уже увидел свою цель – He 111, летевший со стороны Инкермана на небольшой высоте. Схваченный лучами прожекторов, он буквально продирался через гущу разрывов зенитных снарядов, посылаемых с берега и кораблей. Дальше ничего, кроме цели, я уже не видел. Пожалуй, все-таки чудом проскочил сквозь разрывы, мимо секущих небо лучей прожекторов и со снижением на полных оборотах мотора сблизился с «хейнкелем» над серединой Северной бухты. Только тогда умолкли наши зенитки, предоставив мне возможность расправиться с противником.

И-153 62-й иабр ЧФ в небе Севастополя. Лето 1941 г. (РГАКФД)

А тот уже снизился не то что до бреющего, а до так называемого стригущего полета, лучи сопровождавших его прожекторов лежали почти на самой поверхности моря, и от ярких отблесков рябило в глазах.

Подхожу поближе, прицеливаюсь по пилотской кабине и даю одну за другой три короткие очереди. Трудно понять, попал ли я в летчика или пули повредили какой-то элемент управления самолетом, но громадный вблизи, неуклюжий на вид He 111 резко накренился, просел, зацепил плоскостью за воду и, вздыбив на ней пенистый бурун, за считанные секунды ушел на дно».

1. Денисов К.Д. Под нами – Черное море. – М.: Воениздат, 1989.

2. Морозов М. Воздушная битва за Севастополь. 1941–1942. – М.: Яуза, Эксмо, 2007.

О авиации начала вторжения в СССР

«Подъем военного дела в России ограничивается недостатками русского народа, которые невозможно устранить ни при помощи денег, ни путем организационной работы. Эти недостатки заключаются в нежелании заниматься всякой методической работой, в недостаточном чувстве долга, боязни ответственности, отсутствии инициативы и полной неспособности правильно определить и использовать время…»

Этот фрагмент из докладной записки германского генерального штаба, составленной в 1913 г., нуждается, на мой взгляд, лишь в одном уточнении: под словами «русский народ» следует понимать не совокупность голубоглазых блондинов восточнославянской «крови», а тот многонациональный и многоконфессиональный народ, который сформировался за пять столетий вокруг центра в Великом княжестве Московском. Осуществленная с беспрецедентной жестокостью социальная революция 1917–1933 гг. лишь усугубила многовековую проблему России, которую еще в XIX веке писатель А.К. Толстой сформулировал в стихотворной строке: «Страна, как есть, богата, / Порядка только нет».