Небо выбирает нас

Климачов еще раз бегло осмотрел приборы, проверил давление в гидросистеме, возможно, придется пользоваться тормозными щитками, а то и посадочными: все в порядке. Он занял исходную позицию для первой атаки, доложив ведущему:

— Я — восемь шестнадцатый! К бою готов!

— Атакуйте!

— Атакую слева!

Климачов, не медля ни секунды, бросил истребитель в первую атаку, с которой и завяжется воздушный бой. Он хотел сразу же поймать самолет «противника» в светящуюся сетку прицела, но не хватило рулей. Кортунов ускользнул, как ускальзывает из рук крупная сильная рыба, пойманная неопытным рыбаком.

Истребитель замполита вошел в крутой вираж, и Климачов смог подойти к нему довольно близко. От виража на максимальных перегрузках в глазах заплясали желтые круги.

«Еще этого не хватало! — недовольно подумал Иван. — Но почему истребитель Кортунова делает вираж с меньшим радиусом?»

Климачов нажал на кнопку выпуска тормозных щитков, однако истребитель продолжало тянуть во внешнюю сторону, и он никак не мог поймать самолет ведущего в сетку прицела. Еще несколько секунд — и скажутся последствия такого ухода. Кортунов зайдет ему в хвост, а он не успеет сделать ни одной прицельной очереди!

«Посадочные щитки!» — мелькнула мысль, сто раз обдуманная на земле. И вот они, радостные мгновения! Самолет Кортунова на две-три секунды вписался в сотку прицела! Короткая очередь из фотокинопулемета была точной!

— Ага! Попался! — закричал Климачов во всю силу легких, ощущая, как напряженная дрожь истребителя жесткими волнами перекатывается по его мышцам. Ему хотелось кричать и петь от радости.

Самолет Кортунова вошел в переворот и стремительно понесся к земле. Климачов цепко держался в хвосте, пытаясь вновь и вновь, но пока безрезультатно, поймать самолет Кортунова в прицел. И все же, когда в верхней точке мертвой петли он потерял скорость, Климачов на грани срыва в штопор сумел-таки взять его в прицел и нажал на гашетку. Есть! Он уже торжествовал победу: ведь две такие очереди в воздушном бою с одним из лучших летчиков полка кое-что значили.

— Хорошо, восемь шестнадцатый! — похвалил Кортунов. — Возьмите курс восемьдесят градусов!

— Понял — восемьдесят!

У Климачова перехватило дыхание, а с разгоряченного лица не сходила улыбка. Он ликовал! Он чувствовал себя летчиком!

Кортунов часто оглядывался назад и следил за маневрами Климачова. Как ни уворачивался он из-под атак, истребитель лейтенанта продолжал цепко держаться в хвосте. Уйти от прицельных очередей Климачова для него не составило бы большой трудности, но это лишнее — пусть парень поверит в себя. Он сегодня молодец, показал поистине истребительскую хватку и цепкость.

«Вот репей, — тепло подумал о нем подполковник. — А еще Вадим говорил — не будет из него толка. Куда ж толковей!..»

— Ноль четвертый! Атакую слева! — услышал Климачов и подумал: «Атакуй! Атакуй! Я вам не позволю, уважаемый замполит, любоваться моим хвостом!» Он бросил истребитель в переворот, не выводя из пикирования, крутнул неправильную «бочку» и с силой потянул ручку на себя: самолет мощно полез вверх. В глазах снова потемнело. Щеки под действием огромных перегрузок провисли, отяжелевшие веки закрылись сами собой — не разодрать. Скорость стала падать, снизились перегрузки, постепенно возвращалось зрение.

В верхней точке петли Климачов вывел самолет в горизонтальное положение и снова сорвал его в пикирование. Выполнив во время пикирования ложный вывод, он продолжал камнем приближаться к земле. Климачов видел, как быстро она надвигалась на него, вспухала, как хорошее тесто на дрожжах. От неистовой скорости мелко тряслись крылья истребителя.

«Догони-ка, товарищ подполковник!» — радостно твердил Климачов и с предельным усилием потянул на себя ручку управления. Кровь отхлынула от головы, снова желтые круги, серые мушки, снова темнота в глазах. Не помогал и противоперегрузочный костюм. «Не угонишься, старый волк, за молодым!..»

Кортунов в это время, создав самолету крен в пятнадцать градусов, ходил по большому кругу вдоль границ зоны пилотирования и внимательно наблюдал за истребителем Климачова, готовый каждую секунду указать летчику на опасные ошибки.

«Дает прикурить небу, вертун семихвостый!» — недовольно подумал Кортунов, но замечание Климачову по радио делать не стал. Истребитель Климачова находился на расстоянии около двух километров, начинать атаку с такой дистанции было бы тактической ошибкой, но Кортунов все же нажал кнопку передатчика:

— Я — ноль четвертый! Атакую справа!

Кортунов по-прежнему продолжал полет по большому кругу. Он хорошо видел, как истребитель Климачова заметался в каскаде фигур высшего и сложного пилотажа. От неимоверных перегрузок с крыльев его самолета белыми полотенцами срывались потоки сжатого воздуха.

«Вот вояка! Того и гляди заклепки у самолета повыскочат! — поморщился замполит. — Абсолютно не видит, что у него за хвостом творится. Фигурист балетный!»

— Восемь шестнадцатый! Конец боя!

— Понял — конец боя!

— Ну и молодец, что понял. Видишь меня?