Небо выше облаков

Заставляя думать о странных вещах. Что будет, если я возьму Андрюшку, а меня не станет? Что, если, избавившись от кокона, научившись заново улыбаться, он вновь останется в этом мире один?!

Нет, мои родители никогда его не отдадут, и вырастят, как родного, но для малыша это станет настоящим потрясением.

Аппетита нет, голова снова кружится. Я вхожу босиком в спальню, задергиваю шторы и сворачиваюсь на кровати клубком. Закрываю глаза, забывшись… Всего пять минут отдохну, а потом перезвоню Андрею. Надо узнать, как обстоят дела с обследованием Андрюшки.

* * *

– Света?! Света…

В комнате полутемно, и я вздрагиваю, не сразу узнав мужскую фигуру, склонившуюся надо мной. В этой квартире я успела привыкнуть к одиночеству.

– Андрей, ты?

– Я. Ты не отвечала на мои звонки, и я сам открыл дверь. В детдоме мне сказали, что с тобой случился обморок, и ты уехала домой. Почему ты мне не позвонила? Как ты себя чувствуешь?!

Он только успел задать вопросы, а его рука уже легла на шею и скользит под волосы. Андрей наклоняется, пробует губами сначала лоб, затем висок. Опирается коленом о постель, почти накрывая собой.

Под халатом я обнажена, и это ощущается неожиданно интимно.

– Шибуев, что ты делаешь?!

– Температуры нет, но пульс пониженный. Похоже на потерю сил. Ты никогда не страдала анемией? – он резко встает, чтобы раздвинуть шторы. Вновь возвращается, садится на кровать. – Посмотри на меня, Света, я хочу увидеть твои зрачки.

Ему бесполезно сопротивляться, да я и не успеваю. Руки Андрея вновь касаются моего лица и плеч. Он приподнимает меня, чтобы подложить под спину еще одну подушку.

– Ты смеешься? Какая анемия с моим ритмом жизни и аппетитом?

– Даже не думал. Судя по всему, у тебя упало давление, и мне хотелось бы понять причину. Что ты чувствуешь? Шум в ушах? Судороги? Боль в сердце? Тошнота, дрожь, холодный пот. Что беспокоит, Света?!

– Ничего. Я совершенно точно жива, Андрей.

– Подожди, где-то здесь должен быть тонометр!

– Ох, не надо…

Давление оказывается низким, и Шибуев не дает мне встать. Просит, на минуту отлучившись в ванную комнату, чтобы вымыть руки:

– Дашь мне тебя осмотреть? Подмышки, живот. У тебя точно нигде не болит? – протянув ладонь, накрывает ею холодные пальцы ног. Всматривается в лицо.

Я изумляюсь, действительно чувствуя слабость.

– Да ты шутишь?

– Я разве похож на весельчака? – черные глаза не смеются. Напротив, они смотрят очень обеспокоенно.

– Нет, не дам! – я поджимаю ноги и туже запахиваю на груди халат. – Со мной все в порядке, Андрей. Просто нервы сдали. У нас сегодня девочка из окна выпрыгнула – Наташа Белугина. Десять лет всего, вот мы и переполошились. Но, слава богу, она жива.

– Да, слышал. Это ужасно. Завтра я сам к ней зайду.

Андрей достает из кармана сотовый и нажимает набор. Не подносит к уху, просто вслушивается в тишину в квартире.

– Света, где твой телефон? – задает вопрос. – Ты меня напугала, я не мог до тебя дозвониться.

Странно, но эта тишина в квартире с его появлением словно истончилась. Как все-таки приятно оказаться не одной. Хотя я вряд ли завтра в этом признаюсь.

– Не помню. Наверно, в машине оставила, – и я на самом деле не помню. Сейчас я хочу одного – закрыть глаза и снова уснуть. Но рядом Шибуев, и пульс учащается. В ответ на черный взгляд память настойчиво подсовывает картинки воспоминаний.

Андрей протягивает руку и ласково гладит меня по волосам. Смотрит внимательно, и я неожиданно краснею под его хмурым, задумчивым взглядом.

– Перестань, Шибуев, ты меня смущаешь.

– Не перестану.

– Андрей…

– Светка, я испугался. Почему ты всегда от меня бежишь? Почему хочешь казаться сильнее, чем есть на самом деле? Я ведь рядом, тебе ничего не стоит меня позвать. И я знаю тебя, как никто. Так почему я узнаю все от чужих людей? О том, что тебе нужна помощь? Может, нам стоит пересмотреть условия в нашем договоре, и больше доверять друг другу?

Ох, что-то мне подсказывает, что это опасная тема. И нотки упрека, звучащие в голосе Андрея, – опасные, потому что попасть на их крючок легко, а что потом?

Когда все закончится, что делать дальше? Смириться и молча делить его с другими? Реветь ночами от одиночества, потому что, когда Шибуев привяжет к себе, станет невыносимо?

– Я и так беру слишком много, ты знаешь.

– Давай я сам решу, много или нет.

Он выглядит обеспокоенным и сильным. Уверенным в себе молодым мужчиной. На секунду мне даже жаль его видеть таким, я так люблю его особенную улыбку – хитрую и шаловливую. Он тот, с кем действительно многие хотят быть рядом, – я успела в этом убедиться. Мечтают усмирить, влюбить, обуздать. Подчинить, оставив себе: мне ли не знать, какие чувствительные струны способен разбудить и заставить звучать в женщине Андрей. Я и сама однажды не смогла ему отказать. Когда твое тело живет на сто процентов – такое не забыть.

Но только я тоже его знаю, как никто. И сейчас мне кажется, что даже лучше, чем он сам.

– Что ты чувствуешь ко мне, Шибуев?

– То есть? – вопрос для Андрея звучит неожиданно, и он озадаченно хмурит брови.