Небо выше облаков

– Она оказалась такой же пресной и скучной, как наши шутки, хихикала без конца, и надоела мне уже через пятнадцать минут. Тогда я был зеленым и наглым, и отчаянно рисовался перед одноклассницей, но тебе было все равно.

– Не совсем. Я бы ни за что не призналась, но уже в то время я верила в долго и счастливо. Андрей Шибуев никак не подходил на роль принца. Он оборачивался в сторону каждой юбки, и ему это нравилось. А мне хотелось быть для кого-то единственной. Откуда я могла знать, что принцев не существует? Я тоже была зеленой и глупой.

– Ты никогда не страдала от одиночества. Тебя хотели, и ты это знала.

– Ты тоже не страдал. А еще не очень-то пробовал. Пьяные разговоры не в счет, мне хотелось тебя за них убить.

– Это правда.

Мы какое-то время молчим.

– Кто у тебя был первым, Светка?

Вопрос бестактный. Я вполне допускаю, что Уфимцева не ответит, но он грызет меня уже давно. Еще с тех пор, когда ее провожал со школы ее первый парень, и они целовались у всех на глазах.

Уфимцева отвечает – спокойно и без ужимок.

– Феликс.

Честно, я удивлен. Время ее студенчества. Кажется, третий курс.

– Я думал, это случилось раньше.

Светка пожимает плечами.

– Я не спешила. А у тебя?

Я вру. Не хочу вспоминать.

– Не помню.

Светка не может удержаться от смешка.

– Хороший ответ, Шибуев. Только это не совсем справедливо, тебе не кажется? Все время забываю, что ты всегда был самым умным и хитрым.

– Не в уме дело, – честно признаюсь. – Просто не хочу тебя шокировать.

– Принимается. Хотя я думала, что это случилось позже. Так что насчет интима? – напоминает о начале разговора. – Стареешь?

– Еще не вечер. У меня впереди целая ночь.

Я отвечаю, а сам смотрю на небо и вздыхаю: спорно. Уже давно вечер, Андрюшка остался дома один, и Светка наверняка сейчас уйдет. Не в ее правилах заходить дальше своей гордости.

Так и есть. Уфимцева встает, поправляет легкий сарафан и поднимает со скамейки чашку.

– Ну, я пойду, не буду мешать твоим планам. Приходи, если захочешь кофе.

– Пока. Увидимся в понедельник.

Я не спрашиваю. Прощаясь, я сообщаю прежде всего самому себе, на что настроен.

Обида не ушла, но с некоторого времени мне все сложнее не приходить сюда. И все сложнее уйти. Иногда понятие дома для человека может измениться метафизически.

Я встаю со скамейки и, не оглядываясь, иду в сторону остановки. Через час начнется дежурство в больнице, думаю, что на сегодня я свой глоток свободы уже выпил.

* * *

POV Света

Операция у Андрюшки назначена на понедельник, пройдет в клинике отца Андрея, и за это я безмерно благодарна Шибуеву и его родителям. Для всех любопытных и для опеки оперировать будет сам профессор, но я догадываюсь, что Андрей отцу не уступит. Для него этот вопрос крайне важный, ответственный и принципиальный, иначе это не был бы умница Шибуев.

Даже удивительно, как близко он принял ребенка и его проблему к сердцу. Я верю Андрею, как себе, но все равно все выходные не могу избавиться от страха за исход операции. Очень переживаю, вижу ужасные сны, и токсикоз буквально скручивает мои внутренности.

Когда в понедельник рано утром Андрей заезжает за нами с сыном, чтобы отвезти в больницу, он не дает мне сесть за руль, а берет такси.

– Тебя саму не мешает в стационар положить и пролечить. Светка, я же просил позвонить, если будет плохо. Когда ты ела нормально последний раз? Сколько спала?

– Я пью таблетки, и у меня чудесный врач. Говорю же: терпимо. Давай сначала разберемся с Андрюшкой. Ты же понимаешь, что мне его надолго ни с кем не оставить.

Но такси приходится дважды останавливать, прежде чем мы приезжаем в клинику и попадаем в отделение детской хирургии. К нашему приезду уже готова отдельная палата, персонал действует слаженно и четко, и мне еще раз повторяют, что операция назначена на десять утра, и просят подготовить маленького пациента.

Похоже, здесь не знают, кто мы для профессора Шибуева, и я решаю, что так лучше. Однако очень удивляюсь, когда полчаса спустя молоденькая медсестричка просит меня расписаться в документе:

– Светлана Анатольевна Шибуева? Распишитесь, пожалуйста. Это необходимое условие. Андрея Павловича я уже попросила.

Вот так-так. Выходит, что знают, но лишних вопросов не задают. Не удивляются количеству игрушек и книжек (возможно, я и переборщила, собирая сумку, но мне кажется, что сыну так спокойнее), и тому, что Андрей, вдруг появившись в палате, просит медперсонал оставить нас одних.

– Света, сейчас я заберу Андрюшку – не вздумай нас ждать в коридоре. Скоро придет старшая медсестра, я попросил ее ввести тебе внутривенно препарат – ложись, отдохни. Мне так будет спокойнее, – отвечает неожиданно твердо, когда я пытаюсь ему возразить, что не собираюсь лежать в то время, как оперируют моего ребенка.

– Но, Андрей…

– Хоть раз в жизни послушай меня, Уфимцева, иначе я принудительно сделаю инъекцию сам! Я лучше знаю, что тебе сейчас надо!

Андрюшка кажется таким маленьким и беззащитным, испуганным большеглазым мальчиком, когда Андрей, спокойно улыбаясь, подходит к нему, сидящему у меня на коленях, и поднимает на руки: