Небо, земля и что-то еще…

Она позавтракала в кафе, что находилось неподалеку. Ничего особенного: растворимый кофе, пара булочек местного производства. Высокий стул и узкая стойка у стены. Пара таких же потерянных душ, сидящих рядом и пьющих свое кофе. У каждой из них был свой кофе со своим неповторимым вкусом. Черная жижа, которую хлебали они день ото дня, свято веря в то, что это принесет им новые силы для борьбы со своими собственными страхами и предрассудками. Их вкусовые рецепторы работали по одной и той же схеме, да только вот чувство вкуса у каждой из этих душ, обернутых в упаковку из костей, кожи и сухожилий, было совершенно различным. Мы едины, но мы различны. Как-то так.

Покинув кафе и оказавшись на улице, все еще пустынной в утренний час, Алина столкнулась с мыслью о том, что ей, кроме как горевать по все еще живой матери и поддерживать сестру, больше и заняться то особо нечем. Ко всему остальному в этом городе она, казалось, уже не имела никакого отношения. Не самое лучшее средство борьбы с душевным расстройством, столь внезапно сковавшим Алину. Ей стало тоскливо.

Она достала из сумочки плеер и наушники. Музыка помогала ей создавать вокруг себя мир, в котором ей было комфортно находиться. Так, заглушив шум окружающего пространства, наполненного чужими мыслями и взглядами, она могла просто идти вперед. Все, что ей было нужно – лишь знать пункт назначения.

Так и шла она знакомыми с детства улицами, порой поворачивая голову, чтобы получше разглядеть какую-нибудь новую детскую площадку, или же старое дерево, на котором кто-то когда-то вырезал ножом имена, слитые в едином порыве простой арифметики: А+Б=Л. В годы юности эта арифметика казалась столь сложной. Но вот прошло время, и те дни уже кажутся такими беззаботными. А пройдет еще время, и трудности среднего возраста кому-то покажутся лишь приятными воспоминаниями, ибо легкость – это не всегда хорошо, а в тяжести порой куда больше смысла. Непросто все в мире людей.

Непросто понять, почему ей суждено было столкнуться с ним прямо посреди улицы. То было похоже на гром среди ясного неба. Взрыв атомной бомбы посреди большого города. Она смотрела в его глаза, чуть усталые, и не понимала, почему ей суждено было увидеть их вновь.

Алексей, чуть улыбнувшись, что-то сказал Алине, да вот только она ничего не услышала. Музыка ревела в наушниках. Она сделала пару неуклюжих движений, которыми хотела освободить себя от музыкального плена. Бесполезно. И так глупо.

– …я подумал, что это шутка, – то было первое, что она услышала от Алексея в тот день. Чуть позже она подумает, что те его слова были пророческими. Но, как говорится, всему свое время.

– А… да… привет, – протянула Алина, зажимаясь так, будто снова оказалась в средних классах школы. Эдакая Лолита российской глубинки. Нимфетка вне возраста, чувствующая тяжесть жизненных невзгод.

– Ты куда идешь? – спросил Алексей, глядя ей прямо в глаза.

– Я? Да вот, решила к Вике зайти, – сказала Алина то первое, что пришло ей на ум. Уж очень не хотелось ей выглядеть одинокой, блуждающей по городу без дела в тот момент. Она хотела заполучить другую роль в этом спектакле.

– Но, если я ничего не путаю, Вика живет где-то там, – подметил Алексей, указав рукой в сторону.

– Да, точно. Знаешь, заслушалась. Подумала о чем-то, и вот – сбилась с пути.

– Такое случается.

Улыбка Алексея не была обворожительной. Вообще, он не выглядел как звезда киноэкрана, но было в его провинциальной, немного грубой внешности нечто такое, что бросалось в глаза. Сочетание линий и форм, что ли. Напряженность подбородка, чуть выдвинутого вперед. Острые скулы, о которые, казалось, можно было порезать пальцы.

– А я вот на работу, – сказал он после недолгой паузы.

– Ты в автомастерской работаешь? Там же, где и раньше?

– Да. Некоторые вещи со временем не меняются.

Усилился ветер, будто бы предвещая что-то. Зашелестела листва. Ветер нес с севера запах моря. Казалось, будто соль оседала на губах.

И снова немая пауза. Алексей не то, чтобы был растерян. Он просто не знал, что сказать. Как завести разговор. Алина же не знала, какими знаками отвечать ему на его безмолвную улыбку. Улыбнуться ли в ответ? Скрыть эмоции за гримасой безразличия? Как теперь смотрит он на нее, после всего, что случилось? Она не могла знать наверняка, оттого и сомневалась, чувствуя себя не то обиженной, не то обидчиком.

– Слушай…

– Да?

– Может, я пройдусь с тобой? Ну, провожу. Поговорим хоть. А то не виделись давно ведь.

– Конечно.

И вот они пошли вдоль городской улицы, и ветер дул им в спину, будто бы указывая верное направление. Городок только просыпался ото сна. На дорогах появлялось все больше машин, а по тротуарам стало ходить больше людей. Открывались двери магазинов и мелких офисов, государственных учреждений и частных лавок. Город открывал свои двери для всех, кто хоть как-то двигался по жизни. Пенсионеры спешили купить продукты по скидке, а молодые спешили продавать по этим самым скидкам.