Небом крещенные

Они зашли в сельский дом. Там было тепло-тепло, в горнице стоял обильно накрытый стол. Студентка к ужину не приехала, хотя обещала, сама квартирная хозяйка посидела недолго с гостями и куда-то ушла. Мороза привело в восторг, что его гостья выпила полстакана водки, закусила хорошенько и еще выпила. Он расстегнул китель и сказал ей, что она тоже может себя чувствовать как дома. Подсел поближе. Разговаривая, дышал ей в щеку прерывисто и жарко, как загнанный на охоте гончий. "Ну, почему это у нас в армии преданы забвению лучшие традиции русского офицерства? — недоумевал он. — Читаешь классиков — Льва Толстого, Лермонтова, того же Куприна… В их произведениях все отражено. Раньше как было в офицерском обществе? Вне служебных занятий все равны — от поручика до полковника, все сидят за одним столом, пьют вино, в карты играют. Теперь же такой вот простоты в отношениях, такой, можно сказать, интимной близости между офицерами не чувствуется. Нет ее, и все. И очень печально. Да-с!.. — Мороз обнял тяжелой рукой девичьи плечи. — Мы ведь с вами люди одного круга, правда? Здесь, за столом, вы просто Варя, а я Михаил, Миша".

Она порывалась встать, он крепче обнимал ее, ужо двумя руками. Ставни в доме наглухо закрыты, огонек в керосиновой лампе садится все ниже…

Она все-таки вскочила и, обогнув стол, очутилась напротив него — их разделял только стол, уставленный бутылками, открытыми консервами, тарелками. Влево-вправо, влево-вправо… В этой игре вокруг стола ему не удалось ее поймать.

"Послушайте, Михаил! — воскликнула она, вдруг улыбнувшись, и он замер по другую сторону стола, трепетно ожидая перемены в ее настроении. — Послушайте: поручик в моем лице может по пьянке натворить чего угодно". — Улыбка и ненавидящий взгляд… Мороз сделал едва заметное, обманное движение, чтобы ринуться потом в другую сторону и все-таки поймать ее. Слез кету — это уже хорошо. Покорится… Но "поручик" опередил Мороза. Подхватив снизу стол двумя руками, Пересветова сильным рывком бросила его от себя. От толчка Мороз подался назад, неловко сел и вместе с табуреткой упал навзничь. Перевернутый стол накрыл его, скандально зазвенели бьющиеся бутылки и тарелки. Пересветова набросила шинель на одно плечо — и к двери. От порога раздался ее хмельной хохот.

Как там выкарабкивался из-под стола и очищался от объедков толстый начштаба, Пересветова уже не видела.

Быстро зашагала она прочь от дома, на ходу надевая шинель. Две женщины встретились ей на пути. Они стояли и разговаривали, ожидая чего-то. При ярком лунном свете в одной из них Пересветова узнала квартирную хозяйку. Прошла бы мимо, если бы не такая подлая ухмылка на той безбровой физиономии. Рука сама потянулась к кобуре. Тыча пистолетом в мягкое, податливое лицо, мгновенно перекосившееся от ужаса, разбушевавшийся "поручик" крикнул девичьим голосом: "Пристрелю, старая сводница!.."

Мороз очень побаивался, что об этом "званом ужине" в полку узнают, и, хотя Пересветова была подчинена ему по службе, он стал смотреть на нее просительно и заискивающе. Раньше Мороз частенько хаживал в расположение радиолокационной станции, где служили одни девушки; с некоторых пор то место сделалось для него запретной зоной. Подобные отношения начинали мешать начальнику штаба в работе, и он подумывал о переводе Пересветовой в другую часть. Не удалось это сделать, когда полк откомандировали в дальнюю дорогу, наверняка удастся на Востоке…

От мимолетной встречи с девушкой-лейтенантом, от ее короткого рукопожатия у Вадима Зосимова осталось какое-то неясное чувство этакого легкого остолбенения. Нечто подобное Охватывает человека после изумительного птичьего парения во сне, И почему это вдруг?.. Ведь не впервые увидел Пересветову. Красивая, конечно, Вадим не отрицает, так мало ли на свете красивых? Всегда она была в окружении начальства: совещание инженеров эскадрилий — ее приглашают, постановка новой тактической задачи руководящему составу — без радиолокации не обойтись. Радиолокация, чудесное изобретение века, только-только открылась во всей своей красоте. Ей уделяли максимум внимания.

Вадим стал думать о Пересветовой, хотя сознавал, что такие мысли совершенно напрасны. У нее наверняка кто-то есть, постарше чином Вадима.

Думал летчик-истребитель об одной недосягаемой звездочке небесной весь вечер, а ночью она ему приснилась… Он вскочил в свой самолет, что стоял на четвертой от хвоста эшелона платформе, запустил мотор, ринулся в небо, вдогонку за звездочкой-красавицей. Истребитель, несмотря на то, что был без крыльев, летел хорошо, слушался рулей, только мотор работал с большой перегрузкой. Вдруг его затрясло с такой силой, что самолет начал разваливаться в воздухе…

Вадим проснулся. Вагон-теплушка, пошатываясь, грохотал на стрелках. В окошке под потолком виднелось сероголубое предрассветное небо. Значит, опять поехали, преодолели, наконец, станцию Половина. Вадим повернулся на другой бок, но уснуть уже не смог.