Нечто

Однако, надо оговориться – кое-какие следы обнаружились. Когда молодой дознаватель Скорик С.С. через неделю после тщательного обыска квартиры решил подняться на крышу, то там он нашёл еле заметные следы мужских ботинок и запорошенные снегом крылья. (Скорик быстро разузнал, что крылья эти точно пусиковые). Следы выглядели необычно: сначала они шли от выхода на крышу к парапету. Тут пропавший Пусиков, видимо постоял, бросил крылья, забрался на парапет, а затем почему-то спрыгнул назад и пошёл к середине крыши, где для чего-то стал ходить или бегать по кругу. Следы обрывались в пределах этого круга – других не было. На всякий случай поискали внизу, перекопали весь снег на клумбах и вокруг всего дома, но ни тела, ни одежды, ни других следов падения Пусикова не нашли.

Не смотря на таинственные обстоятельства исчезновения Пусикова П.П, дознаватель Скорик С.С. решил, что «мужика допекла супруга и он просто сбежал. Это бывает и очень часто. Тем более, что каждый год народ пропадает десятками тысяч». И Скорик преспокойно подал документы во всероссийский розыск и занялся другими текущими делами.

Но этим дело не ограничилось.

Переполох начался в 4-ом управлении ФСБ после того, как в базе данных МВД по розыску без вести пропавших появились данные на Пусикова П.П. Об этом своевременно было доложено начальнику управления генерал-лейтенанту Свирепову О.Х., который тут же призвал к себе начальника 3-го отдела полковника Смотрящего И.О., ответственного за разработку и скрытое наблюдение за объектом «П-III» (сиречь Пусиковым П.П.). Вопрос был один: «каким образом мог бесследно исчезнуть объект, находящийся в разработке 3-го отдела?» Свиреповым О.Х. было строго приказано Смотрящему И.О. в 24 часа провести расследование обстоятельств исчезновения «П-III», его обнаружения и задержания. Полковник Смотрящий И.О., стоя на вытяжку перед свирепым генералом, то краснел, то бледнел: для него перспектива вырисовывалась тухлая, могут погнать из начальников отдела, да и звёздочки можно лишиться, а то и вовсе вылететь из органов – о чём и предупредил его Свирепов в грубой и нецензурной форме.

Вздрюченный Смотрящий И.О., вернувшись в свой кабинет, тут же вызвал к себе капитана Клаца Б.У. и уж тут не пожалел эпитетов для оценки работы Клаца и его подчинённых. Капитан вылетел от начальника, словно обваренный кипятком помидор – бордовый и мокрый. Срочно призвал к себе лейтенантов Мясостишковых, которые должны были вести круглосуточное наблюдение за П-III, но круто облажались и упустили объект. Братья в своё оправдание утверждали, что в тот день П-III был дома, никуда не выходил, а ночью разгулялась метель и они до утра просидели в подъезде у единственного входа и выхода, дремали по очереди, так что пропустить объект они никак не могли.

Словами в этот раз не обошлось, и братья вышли из кабинета Клаца с подбитыми очами и носами.

Клац пустился во все тяжкие вслед за Скориком, быстро пройдя по цепочке свидетелей и следам на крыше. Только вывод он сделал другой и для себя отнюдь не утешительный. Капитану стало совершенно ясно, что Пусиков с крыши не прыгал и через подъезд не выходил. Круговые следы на крыше были явно последними и означать могли только одно: П-III сняли с крыши его западные, а возможно и восточные – теперь поди разбери – хозяева, используя подходящую погоду, то есть метель, и вертолёт малых размеров. А это в свою очередь означало, что иностранный шпион ушёл в неизвестном направлении, скорее всего за кордон, и искать его бессмысленно и бесполезно, что в следующую очередь для него, Клаца, значило – понижение в должности и звании, конец безупречной многолетней карьеры, «вот-вот подполковника должны были дать, твою мать, а теперь облынди, и пенсии нормальной не видать, жена всю плешь проесть, да и дети… за учёбу чем платить… Эх, улететь бы отсюда, как этот сука П-III, да некуда, нигде меня не ждут…»