Недалеко от Земли

— Хорошо, — Дмитрий уже раскаивался в своём преждевременном любопытстве. — А остальные как?

— Как и прежде. Каждый занимается своим делом, кроме американских наблюдателей и директора. Герр Штейнберг в основном переживает за судьбу Европейского союза, как бы он не остался без законного куска пирога. Ему же невдомёк, что достанется всем по заслугам, он боится опоздать. В общем, он прав в своих подозрениях. Соотечественники Брюса с Джеком стремительно перепрофилируют заводы под ПП, а наши земляки старательно гоняют «Приму» в надежде создать свою элитную команду суперменов. Все торопятся, и это радует. Стало быть, наши ряды, того и гляди, начнут пополняться. Кстати, Вася слегка подтолкнул Джерри Слоуна. Так что, считай, он уже на четверть свой.

— И когда будет полностью? — Кобыш переглянулся с Тёрнером, тоже внимательно прислушивающимся к разговору.

— Когда окончательно решит, что для него важнее — служение Комитету или упорное воспитание себя.

— Рад за него, — Брюс поднял рюмку. — Значит, не все в спецслужбах конченые люди.

— Да, — подтвердил Слава. — И вы в этом скоро убедитесь.

Так, за беседами, умеренными возлияниями с последующим отведыванием деликатесов, паузами для танцев, если случались желающие слегка поразмяться, дружескими розыгрышами и ненавязчивым вручением подарков или сюрпризов со смешными начинками, минул ещё час, в течение которого не забыли и об Играе. Никита с Рафом, кликнув пса, удалились на кухню, и там Дорин сотворил большущую миску, наполненную всяческими собачьими лакомствами, включая здоровенный, сочный кусок мяса на мозговой кости. Потрепав мгновенно истёкшего слюной сторожа дома по загривку, мужчины вернулись обратно, а Играя в новогоднюю ночь больше никто не видел. Скорее всего, наевшись до отвала, он прикорнул где-нибудь в кухонном углу, безмятежно продрых всю новогоднюю ночь, и даже, наверное, ему снились праздничные собачьи сны.

Когда старинные настенные ходики с мелодичным звоном пробили одиннадцать, никто из собравшихся за столом особенно не отвлёкся, лишь Терехов позвенел ножом по бокалу, призывая к тишине, и неожиданно для окружающих встал.

— Друзья мои! — воскликнул он, загадочно улыбаясь. — Я хотел бы представить высокому собранию человека, с которым многие из нас встречались, но, может быть, запамятовали, а также его достойного родителя и моего тёзку. Прошу прекратить досужие разговоры, сепаратные выпивания, а также шумное пережёвывание пищи и поприветствовать вновь прибывших гостей.

Слева от стола, у подножия лестницы, ведущей на второй этаж, возникли два человека. Одним из них оказался отец Василий в мирском строгом костюме, но всё же с панагией на груди. Он украдкой крестился и испуганно поглядывал по сторонам. Вторым, приобнявшим его за плечи, был высокий сухощавый мужчина со скуластым лицом и весёлыми карими глазами. Безукоризненный чёрный смокинг, блестящие туфли и длинные волосы, гладко зачёсанные назад и перехваченные на затылке в пучок, только прибавляли ему шарма.

— Отец Василий, — провозгласил Терехов, — и сын его Аристарх.

— Батюшка, — растерянно, несмотря на недавнее предупреждение, промолвил лесник, — вы всё-таки решились?

— Решился, Никитушка, — кивнул священник, — как же не решиться. Ведь это сын мой, а они, — он указал на Терехова и снова перекрестился, — не иначе, как посланники божьи.

— Не посланники, отче, — успокоил его биолог, — но, вероятно, дальние родственники их. Уж не обессудьте! А теперь к столу, к столу!

Высокий мужчина, поддерживая под локоть оторопевшего старика, подвёл его к столу, и они, поощряемые общими шумными приветствиями, неспешно уселись на свободные места напротив хозяев и по правую руку от Клюева с Варчуком.

— И ты здесь, Прасковья, — священник явно обрадовался. — И Фёдор! Выходит, хорошие люди собрались. Иначе, наверное, и быть не может.

— Конечно, батюшка, — Никита широко улыбнулся. — Вы же знаете, плохих мы и близко не подпустим. Вашими молитвами.

— И дворец этот… тоже они? — отец Василий опасливо огляделся.

— Нет, отче, — Терехов, невзирая на расстояние, на вопрос отреагировал сразу. — Гостеприимный дом сей построили другие люди. Они вот, — он указал на испытателей.

— Когда ж успели? — не унимался священник. — Ведь ещё недавно в наших краях ничего похожего не было.

— Они и не такое могут, — наклонившись к нему, шепнул Никита. — Вы же весьма образованный человек, батюшка. Искушённый в философии. Меня вот многому научили. Позвольте, теперь я вас просвещу. Это, — он воздел руки к гирляндам, — всего лишь превращение энергии в материю. Бог создал человека по образу и подобию своему, и теперь люди через неустанные труды и просветлённые мысли смогли снова приблизиться к нему. Далеко не все, разумеется, но некоторые. Друзья наши, — лесник обвёл взглядом сидящих за столом, — заслужили дары господни.

— Милость божью заслуживают после вознесения души, — раздумчиво произнёс священник. — В земных же пределах душа, заключённая в бренную оболочку, не может обрести силы.