Недалеко от Земли

Глядя на них, полковник тоже невольно улыбнулся. «Какого чёрта, — подумал он, — ведь я не способен на них сердиться. А сейчас тем более. Они впервые такие после полётов. Прежние. До этого их угнетал груз обречённости на отличие от всех остальных людей, которые попросту могли не принять их, отторгнуть от себя. Каждый был с этим наедине, каждый боялся признаться даже своему напарнику. Как мы с Брюсом. Ведь только абсолютный эгоист, не ограниченный рамками морали, может упиваться собственными сверхвозможностями, дающими ему безграничную власть над обыкновенными людьми. А здесь таких нет. По определению. Они же военные лётчики. И каждый из них знает, что такое прикрывать спину ведущего, и какая ответственность лежит на нём за ведомого. Они были и теми, и другими. Поэтому слово «взаимопонимание» для них не пустой звук. Можно себе представить, как им было мучительно скрывать всё от своих товарищей. Теперь эта ноша сброшена, и пришло ощущение необычайной свободы, новых открывшихся им возможностей. Они теперь сообщество. А это уже совсем другое. Можно вместе принимать решения, можно делить ответственность за принимаемые решения на всех. Можно жить, не скрываясь, хотя бы внутри их маленького коллектива. И это само по себе уже здорово. Впрочем, я отвлёкся».

Кобыш постучал ложечкой по чашке, призывая к вниманию:

— У нас не так много времени, парни, поэтому давайте продолжим разговор по существу. Но сначала хотелось бы убедиться в надёжности защиты. Кто-нибудь может посмотреть в контрольном центре?

— А мы все посмотрим, — сказал Седых. — Я вам покажу.

И интерьер кают-компании мгновенно сменился интерьером аппаратного отсека Базы.

Левая стена представляла собой сплошной гигантский экран, разбитый на отдельные окна, каждое из которых воспроизводило картинку своего сектора наблюдения. Перед экраном за стойкой пульта скучал, развалившись в кресле, молоденький оператор. Они застали его в момент, когда он, едва сдерживая зевоту, увеличивал изображение в одном из окон. То, что растущей оказалась именно картинка кают-компании, никого особенно не удивило. Они уже начали привыкать к чудесам. Позабавило другое. Экран демонстрировал стандартный разбор полётов. Суровый Кобыш прохаживался вдоль первого ряда стульев, нудным голосом излагая сложившуюся на текущий момент обстановку. Остальные с напряжённым интересом внимали. Вся атмосфера этого собрания вызывала неудержимое желание уснуть. Кто-то из испытателей не выдержал и фыркнул, и вся компания вновь оказалась за покрытым белоснежной скатертью столом.

— Да-а-а, — Тёрнер покачал головой и завистливо посмотрел на Седых, — тут ты через меня плюнул, Женя. Я так не умею. Просто полный эффект присутствия. Ну, давай, теперь по всему — твоя очередь. Исповедуйся.

— Зато ты умеешь видеть и чувствовать весь объём, а я только избранный фрагмент. Так что кто кого ловчее — большой вопрос!

— Принимается, — Брюс благосклонно кивнул.