Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине

Он машинально проводит по лбу ладонью, и она становится мокрой. Прокашливается и произносит:

— Товарищи…

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Через пять дней после событий в гарнизоне, семнадцатого марта 1919 года, брянские делегаты выехали в Москву на Восьмой съезд Российской Коммунистической партии (большевиков)'.

Съезд начал работу во вторник, восемнадцатого, в семь часов десять минут вечера.

Днем делегаты съезда, трудовая Москва проводили в последний путь умершего накануне Якова Михайловича Свердлова. И потому первое слово при открытии съезда Ленин посвятил его памяти.

В Кремле в Круглом, ставшем потом именоваться Свердловским, зале здания бывших Судебных установлений собралось более четырехсот делегатов.

Помещение из-за отсутствия дров было холодным. Потому сидели на стульях, составленных полукругом, тесно прижавшись друг к другу, в шинелях, полушубках и пальто, в бушлатах и кожанках.

На съезд делегаты съехались, чтобы обсудить самые насущные, самые основные пути дальнейшего продвижения вперед, вопросы строительства и вопросы организационные.

Открывая съезд, Ленин так и сказал:

— Мне кажется, что нашему съезду придется целиком пройти под знаком этой работы строительства и работы организационной. И вопросы программы, которые в теоретическом отношении представляют громадную трудность, больше всего сводятся к вопросам строительства, и специально стоящие в порядке дня съезда организационный вопрос, вопрос о Красной Армии и в особенности вопрос о работе в деревне, — все это требует от нас напряжения и сосредоточения внимания на главном вопросе, представляющем наибольшие трудности, но и наиболее благодарную задачу для социалистов: на вопросе организационном…

На коленях Игната — тетрадь, раскрытая на первой странице. Некрупные, убористые, округлые и почти без всякого наклона буквы, складываемые в слова, бегут с линейки на линейку.

Карандаш в его руке вдруг останавливается, когда после произнесенных Лениным слов: «Товарищи, позвольте мне теперь от имени Центрального Комитета Российской коммунистической партии объявить Восьмой съезд открытым и приступить к выбору президиума», Фокин слышит:

— От имени делегатов Петрограда и Петроградской губернии предлагаю составить президиум из следующих товарищей: Ленина, Каменева, Зиновьева, Пятакова, Евдокимова, Смидовича, Игната Фокина.

Лоб мгновенно покрывается испариной, и легкая дымка от дыхания собирается на стеклышках очков сначала у переносья, затем опускается ниже, так, что мешает видеть.

Игнат вынимает из кармана чистый, вчетверо сложенный носовой платок и быстро протирает очки. Лицо его, близоруко растерянное, оборачивается к сидящему рядом Шоханову, но тот улыбается и крепко сжимает его руку.

Значит, он не ослышался. Но неужели Петроград до сих пор помнит его? Сколько лет прошло с тех пор, как он получил новое задание партии и возглавляет пролетарский отряд Брянского промышленного района. Однако кто-то из питерских вспомнил его, если назвали в предложенном Ленину списке.

Почудилось, будто голос узнал, который зачитывал кандидатуры, да запотевшие стекла помешали отчетливо разглядеть выступающего. Но при чем здесь голос? Сказано ведь: «От имени делегатов Петрограда и Петроградской губернии…» Значит, обсуждали каждую фамилию, не один раз подумали, посоветовались, перед тем как окончательно составить список, в котором известные партии имена… И среди них — он, казалось, второстепенный, совсем уж вроде бы негромкий…

Владимир Ильич стоит за столом президиума, голос его обращен к залу:

- Есть другие предложения?

В дополнение к списку петроградцев с мест называются фамилии делегатов.

Игнат счастливо, облегченно обводит взглядом ряды сидящих в зале. Он и сам может предложить немало достойных занять места в президиуме съезда.

Здесь, в зале, среди многочисленных делегатов и Андрей Бубнов, и Николай Кубяк, и Валериан Куйбышев, и Кирилл Шутко, добравшийся до Москвы из новороссийских краев, из глубокого подполья, и, наконец, Миша Соколов…

Ленин продолжает:

— Я предлагаю, не считаясь с дополнениями, поставить на голосование прежде всего прочитанный список, — в руке Владимира Ильича листок, переданный ему петроградцами. — Голосую… Большинство — за…

Но процедура выборов не закончена. Произносится фамилия Преображенского. Кто-то предлагает ее вместо Фокина.

Наконец-то справедливость восторжествовала, отмечает Игнат. Называется товарищ, который намного больше, чем он, сделал в партии. Да, съезд поступает в высшей степени справедливо, выдвигая в президиум самых достойных, самых заслуженных и самых авторитетных, думает он.

Не знает и не может в ту пору знать Игнат, что Преображенский вскоре окажется активным сторонником Троцкого и партия будет вынуждена исключить его из своих рядов.

Не знают об этом и другие делегаты съезда.