Недаром вышел рано. Повесть об Игнатии Фокине

Знают лишь немногие об истинном лице человека, которого они предлагают в президиум, чтобы укрепить ряды противников Ленина, чтобы и здесь, на съезде, где будет приниматься программа партии, обсуждаться жизненно важный вопрос об изменении отношений к крестьянству, в первую очередь к середняку, всячески мешать проведению большевистской линии.

Однако все это будет потом. Теперь же Игнат искрение, удовлетворенно, от всего сердца приветствует избрание вместо себя в президиум съезда более авторитетного, как ему кажется, члена партии.

Все дни работы съезда он занят предельно. Участвует в заседаниях сразу двух секций — организационной и аграрной. А в перерывах и поздними вечерами — встречи с товарищами. Конечно, здесь Воля, Андрей Сергеевич, питерцы, саратовцы, орловцы, многие из тех, с кем свели Сольвычегодск и Великий Устюг… И особые воспоминания связаны с Николаем Афанасьевичем Кубяком. С марта прошлого, 1918 года of председатель Петроградского губкома РКП (б). Не за горами годы, когда он станет секретарем Дальбюро ЦК РКП (б), а затем наркомом земледелия Российской республики. Но об этом уже не будет знать Игнат, так же как и о том, что в конце тридцатых жизнь преданного партийца трагически оборвется…

В те дни — встречи до поздней ночи… И когда расходятся друзья — разговоры с Груней. Наконец-то они вместе. С самого начала этого года вместе в Брянске, и вместе здесь, на съезде. У Агриппины — гостевой билет, и она слушает выступающих.

— Игнат, — спрашивает она, — я смотрю на тебя и недоумеваю: неужели тебе ни в коей мере не свойственно честолюбие? Я в хорошем, не дурном смысле. Выступают подчас работники более слабые, чем ты. Неужели не собираешься высказаться?

Знакомая улыбка на губах, которую она впервые увидела у него много лет назад:

— Знаешь, почему я молчу? Лучше Ленина не скажешь. Мы с тобой станем говорить там, в Брянске. Как я безмерно счастлив, что мы будем наконец работать вместе. Ты ведь не вернешься в Жиздру, ты все объяснила маме?..

Страницы фокинской тетради заполнялись изо дня в день.

Ленин — из доклада о партийной программе 19 марта:

«У нас имеются данные о том, что в восстаниях, которые происходили в некоторых местах, ясно виден общий план, и этот план ясно связан с военным планом белогвардейцев, решивших на март общее наступление и организацию ряда восстаний. В президиуме съезда имеется проект обращения от съезда, который будет вам доложен. Эти восстания показывают нам яснее ясного, что левые эсеры и часть меньшевиков — в Брянске над восстанием работали меньшевики — играют роль прямых агентов белогвардейцев. Общее наступление белогвардейцев, восстания в деревнях, перерыв железнодорожного движения — не удастся ли скинуть большевиков хоть так? Тут в особенности ясно, в особенности жизненно настоятельно выступает роль среднего крестьянства. На съезде мы должны не только особенно подчеркнуть наше уступчивое отношение к среднему крестьянству, но и подумать о целом ряде возможно более конкретных мер, непосредственно хоть что-нибудь дающих среднему крестьянству. Этих мер настоятельно требуют и интересы самосохранения, и интересы борьбы против всех наших врагов, которые знают, что средний крестьянин колеблется между нами и ими, и которые стараются отвлечь его от нас. Сейчас наше положение таково, что у нас есть громадные резервы. Мы знаем, что и польская и венгерская революции нарастают и очень быстро. Эти революции дадут нам пролетарские резервы, облегчат наше положение и в громадных размерах подкрепят нашу пролетарскую базу — она у нас слаба. Это может случиться в ближайшие месяцы, но мы не знаем, когда это случится. Вы знаете, что теперь наступил момент острый, поэтому теперь вопрос о среднем крестьянстве приобретает громадное практическое значение…»

Страничка. Всего одна. Но как глубоко объяснено все то, что было вчера, как широко распахнут день грядущий! После этого — за работу! Немедленно домой и за работу…

Груня неслышно подходит сзади:

— У тебя горячий лоб. Ты не простыл?

Второй дом Советов, как с недавнего времени зовется гостиница «Метрополь», не топят, как и здания в Кремле.

— Постой. У тебя у самой жар. И третьего дня ты ссылалась на слабость.

- Ты же знаешь, почему у женщины в моем состоянии может быть недомогание…

Он вскакивает со стула, подхватывает соскользнувшее с плеч пальто:

— Агриппинка…

— Ты меня так раньше не называл.

— Это мой отец так тебя уже давно назвал. Однажды мы с ним повздорили по поводу тебя — смешно вспомнить. Я утверждал, что мы с тобой потому не вместе, что не всегда сходимся во взглядах.

— А теперь?

— Боюсь, что снова не сойдемся. Видишь, я уже решил: ты должна ехать домой, к маме! Теперь ты обязана отвечать не только за себя, но и за то существо, которое у нас с тобой будет.

— Ты был прав: мы с тобой не можем сойтись во взглядах, потому что ты всегда стремишься решать за меня. А я так не хочу и не могу! Болен ты, а не я. Ты посмотри на себя в зеркало — весь осунулся… К тому же ты сам убеждал: в Брянске для меня непочатый край работы.

Он спешно застегивает пальто: