Неделя до лета (СИ)

Ещё какое-то время они просто разговаривали. Ну, как разговаривали. Скорее Гильда делилась впечатлениями о новых отношениях, а Норман и Дон молча слушали её. Перебивать никто не решался. Всё же, редко когда можно было увидеть тихую и робкую Гильду настолько общительной и разговорчивой. Обычно она предпочитала молчать и очень редко подавала голос, а тут болтала буквально без умолку: настолько её охватили эмоции. Да и просто приятно было слушать её. А Норману ещё и интересно. Ведь он, как-никак, разделял её чувства. Он точно так же, как и она, был без памяти влюблён. С той лишь разницей, что она любила Дона, а он — Эмму. Но его точно так же захлёстывали чувства, когда он думал о своей возлюбленной, и потому он прекрасно понимал Гильду, которая без остановки рассказывала о том, как они с Доном счастливы вместе. В какой-то степени он даже завидовал ей, ведь она нашла в себе силы и мужество признаться любимому человеку, а он до сих пор так и не мог решиться. Но сейчас ему хотелось думать совсем не об этом, и потому он только слушал её, улыбаясь.

А вскоре начали подтягиваться и остальные. Сначала пришли Эмма с Рэем. Они жили в одном дворе, поэтому приехали вместе. Потом подъехали Найджел с Джиллиан. За ними подтянулись Оливер, Виолетта и все остальные. Даже Зак, который в последнее время был очень занят, нашёл свободное время, чтобы приехать. Таким образом компания за их столиком постепенно становилась всё больше и больше, пока свободных мест и вовсе не осталось. С приходом новых людей беседа стала более оживлённой, а вслед за ней посыпались и заказы. Коктейли, закуски, десерты… В общем, они заказывали буквально всё, что только попадалось им на глаза. Гулять так гулять, как говорится. Таким образом практически все блюда из списка меню переместились в список в блокноте официанта. Благо, тем, кто согласился оплатить счёт, был Норман, поэтому никто не беспокоился. У него, как у Ратри, хватало средств на то, чтобы заплатить. Во время ожидания заказа ребята активно общались между собой. Обсуждали, как планируют проводить это лето, кто куда поедет. Однако тему отъезда Эммы они не затрагивали. Да и в принципе было интересно поговорить, узнать, кто и как живёт, ведь в последнее время из-за экзаменов они очень редко собирались все вместе и вообще виделись. Особенно с Заком, который и вовсе учился в институте. За всеми этими разговорами они даже и не заметили, как стол постепенно заполнился тарелками и бокалами. А когда все их заказы принесли и стол был полностью забит едой и напитками, ребята наконец-то начали полноценно отмечать.

***

Они просидели в кафе довольно долго. По ощущениям Нормана, не менее трёх часов. И за всё это время со стола исчезли только парочка десертов. В основном потому, что все были заняты разговорами и к еде притрагивались крайне редко. Все активно обсуждали летние каникулы, курорты, лагеря, поездки в лес и ночные посиделки у костра. Все, кроме самого Нормана. Он сидел в стороне и просто молча наблюдал, не поддерживая дискуссию. Не то чтобы ему это не нравилось. Даже наоборот, он очень любил, можно сказать, обожал общаться со своими друзьями, просто сейчас ему не хотелось вступать с ними в диалог. И причина этому была очень проста. Хоть Норман и зарёкся думать сегодня о признании, мыслями он всё равно периодически нет-нет, да возвращался к нему. Вот и сейчас тоже.

Тяжко вздохнув, Норман опустил взгляд и взял свой бокал. Сделал пару глотков через трубочку, закрыл глаза. Он хотел развеется, хотя бы на один денёчек забыть об этом дурацком признании и о скором отъезде Эммы. Он правда хотел. Вот только получилось ненадолго. Как бы Норман ни старался, рано или поздно он всё равно возвращался к этим проклятым мыслям. Он пытался, честно пытался вслушиваться в диалог друзей, пытался в него вклиниться, но это помогало лишь на какое-то время. Потом он всё равно мысленно вспоминал о том, что скоро Эмма уедет, а он так ничего ей и не рассказал. И это, признаться честно, его раздражало. Он ведь сюда развлекаться пришёл, а не самобичеванием заниматься, в конце-то концов. Ему стоило просто расслабиться и забыться, но он всё равно продолжал себя накручивать. Даже в тот день, когда нужно было отдыхать. Он ненавидел себя за такую чрезмерную волнительность. Ведь именно из-за неё он сейчас совершенно не мог расслабиться и отвлечься.