Неделя на Манхэттене

«Нью-Йорк Уорлд» писала: «Вскоре появился муж мадам Дункан, юноша, похожий на мальчика. По внешним данным он мог бы стать отличным полузащитником в любой футбольной команде – рост 5 футов 10 дюймов, белокурая, коротко остриженная голова сидит на паре широких плеч. У него узкие бедра и ноги, способные преодолеть 100 ярдов за 10 секунд. Классическая Айседора несколько оживилась, когда группа поднялась на верхнюю палубу. Мистер Есенин заулыбался, как студент, когда его попросили позировать в обнимку с женой…»

Айседора не сумела сдержать слово – она страстно танцевала в красной прозрачной накидке и страстно агитировала дружить с красными Советами. И то, и другое шокировало – залы пустели. На последнем концерте Айседора объявила, что уезжает в Россию, где создала школу танца, и такая школа невозможна в Америке, потому что в Америке нет демократии.

У Есенина были свои проблемы – из-за сухого закона приходилось пить ужасный подпольный алкоголь. Для него была унизительна роль милого пастушка, сопровождающего звезду. На первом же выступлении Айседоры в Карнеги-холл она попросила Есенина надеть русский национальный костюм и выйти с ней на сцену на поклон.

На вечере русско-еврейских поэтов «Ангель» рассчитался за унижение – устроил пьяный антисемитский дебош и ударил «Дуньку», а потом извинялся и врал, что так перенёс эпилептический припадок. Но это было в его стиле. Пастернак вспоминал, как Есенин кинулся к нему на Тверской с криком: «Жив ещё, жидовская морда?!»

Однако и пьяный, и трезвый, Есенин одинаково бойко набивал чемоданы на деньги Айседоры красивыми вещами, постепенно превращаясь из деревенского парня в холеного денди, разбирающегося в марках дорогой одежды и пудрящего лицо.

Перед тем, как подняться на палубу парохода «Джордж Вашингтон», Айседора объявила: «Не нужны мне ваши роскошные отели. Я лучше буду жить в России на чёрном хлебе и водке… В России у нас свобода… В вашей стране люди не нуждаются в искусстве. Они не понимают, что это такое…» В ответ власти лишили её гражданства.

А Есенин написал Кусикову с парохода: «Я расскажу тебе об Америке позже. Это самая ужасная дрянь… Я полон смертной, невыносимой тоски. Я чувствую себя чужим и ненужным здесь, но когда я вспоминаю Россию, вспоминаю, что ждёт меня там, я не хочу возвращаться…»

Позже он отвечал на вопрос, почему не остался в США, словами: «Здесь не перед кем открыть свою душу!» К сожалению, на вопрос, где именно жила Айседора в Гринвич Виллидже, мне никто так и не ответил, зато настойчиво предлагали показать дом героини сериала «Секс в большом городе».

В Гринвич Виллидже жил и лауреат Нобелевской и четырёх Пулитцеровских премий Юджин О’Нил, известный в России пьесой «Любовь под вязами» и тем, что его дочь Уна вышла за Чарли Чаплина. Сам О’Нил женился против воли отца, но это не помешало ему прекратить отношения с дочерью из-за зятя, который был младше его на полгода и старше Уны на 36 лет.

Вслед за Юджином О’Нилом Чарли Чаплина возненавидели американские власти, обвинив во времена маккартистской истерии в «красной пропаганде». О фильме «Великий диктатор» ньюйоркские газеты написали: «…Чаплин тычет в зрителей „коммунистическим пальцем…“»

Глава ФБР Эдгар Гувер собрал на великого комика досье, и уехавшего в 1952 году на гастроли в Европу Чаплина объявили коммунистическим агентом и не впустили в США. Предвидя это, он оставил молодой жене доверенность на распоряжение банковским счётом и собственностью.

Уна продала всё, что можно было продать, вывезла всё, что можно было вывезти, и в знак протеста отказалась от гражданства самой свободной страны. Поселившись в Швейцарии, Чаплин написал: «Я никогда не жалел о конце своей карьеры в Америке. Голливуд – это место, где все фильмы имеют хороший конец, а почти все судьбы – плохой». Уна и Чарли Чаплин были счастливы и вырастили восемь детей. Их старшая дочь Джеральдина Чаплин прославилась ролью Тони Громеко в культовом фильме Дэвида Лина «Доктор Живаго».

В последние годы жизни болезнь отняла у Юджина О’Нила возможность держать ручку. Он страдал от одиночества, так и не познакомившись ни с кем из восьми внуков, и, умирая, произнес знаменитое: «Я так и знал! Я так и знал! Родился в отеле и, чёрт побери, умираю в отеле…»

Ещё в 1916 году Юджин О’Нил арендовал в Гринвич Виллидже дом вместе с другом – журналистом Джоном Ридом. И как часто бывает в треугольниках, девушка Рида – Луиза Брайант – оказалась в объятиях О’Нила. Но через некоторое время Джон Рид потерял почку, а Луиза потеряла интерес к О’Нилу.

Поженившись, Джон Рид и Луиза Брайант умудрились отправиться в свадебное путешествие в Россию 17 августа 1917 года. Оказавшись в эпицентре революции, они начали помогать Наркомату иностранных дел переводить на английский язык указы и новости.

Рид познакомился с Троцким, а Ленин написал рецензию на его книгу «Десять дней, которые потрясли мир» и порекомендовал её «пролетариям всех стран». После этого Госдепортамент США отказал супругам на два месяца во въездной визе на родину.