Неделя на Манхэттене

Даже гамбургер, бокал с вином или банку с пивом они держали двумя руками, что на языке жестов чёткий признак недоверия к окружающим. Они были через одного в головных уборах – бейсболках, капюшонах, вязаных шапках, панамах, шляпках, косынках. Не по причине холода или солнцепека, а потому, что это было такой же частью защиты, как военизированная походка с прямой спиной. Нам тоже с детства твердят «не сутулься», но мы отчаянно выпрямляем спину, когда показываем, что нам не страшно, а они так ходят всю жизнь.

Жители стран, из которых приехали предки ньюйоркцев, вовсе не напряжены у себя дома – не так ходят, не так сидят, не так смотрят и не вздрючены потребностью в постоянной самообороне, чтоб держать в домах столько оружия. Да и мы, несмотря на недавний тоталитаризм, не носим в себе столько страха, чтобы всегда быть в тонусе, ожидая пинка.

Мы в России движемся расслабленно, расхлябанно, разболтанно, размазанно по рисунку. Наши руки болтаются при ходьбе, как макароны, а ладони при разговоре открыты, потому что мы дома. И мы никогда не держим еду и стакан двумя руками, хотя у нас значительно меньше и денег, и еды, и стаканов.

День третий

Снова разбудил басовитый монолог мексиканки в рацию. Открыв спросонья дверь в ночной рубашке, я удивилась, как быстро оскотиниваешься в Нью-Йорке – ведь когда живешь в аквариуме на виду у двух домов, защищать границы частного пространства бессмысленно. Мексиканка подмигивала глазом без бельма и рвалась убираться, но мы ещё не пили свой чай за 12 минут и 18 нажимов.

Тело устало за два дня от джинсов и требовало юбки. С российской точки зрения женщины на улицах Манхэттена в основном выглядели халдами. Но и им казались дикостью россиянки, наряжающиеся в супермаркет на «людей посмотреть и себя показать». Да и вообще местный стандарт красоты подразумевал футляры на зубы, накладные ногти и имплантированную грудь; хотя при этом наборе легко допускалась немытая голова, несвежая футболка, треники и пахнущие на весь автобус кроссовки.

В России улыбка неестественно белоснежными зубами называется «обнажил новую сантехнику», а американцы гордятся ей. Георгий Гачев иронизировал: «Зубы важны: все их показывают в рекламных улыбках – как хищность свою и волю сожрать тебя в гонке к успеху».

Подшитую грудь таскать на себе тоже непривычно, это даёт характерную сутулость, видную за версту, но реклама накрывает население ковровыми бомбардировками, и возраст пациенток снижается с каждым годом. По статистике Американского общества пластических хирургов (ASPS), в 2012 году в стране только легально сделано 11 000 000 косметических операций.

Да ещё появился слой, пришивающий хвосты, хоботы, рога и копыта. Ими несложно полюбоваться в Интернете; вживую я видела только однажды, но так и не поняла, через какую именно животину этот экстремал самоидентифицировался. Одна американка и вовсе пришила третью сиську, скроенную из кожи живота и имплантов, чтобы напоминать персонаж из фильма «Вспомнить все» и попасть таким образом в ведущие музыкального телеканала.

Реклама в СМИ приучает к тому, что пластическая хирургия необходимая часть жизни, так же как ботокс и лифтинг. И женщины после ботокса и лифтинга ездят в транспорте в матерчатых масках, как с поля боя. Нам это странно, а им кажется странной тётка моего возраста, донашивающая собственную физиономию. И одна дурында с проамериканенными мозгами спрашивала меня: Почему ты так ходишь? Совсем нет денег на операцию?

При этом ходить в офис «в духах» неприлично, и есть таблички о том, что духи вызывают аллергию. Так что я отложила флакон духов, напялила летний костюм с длинной юбкой и кружевами, а под него… кроссовки. Потому что это нормально для Манхэттена, там ещё и не так ходят. Главным было не нарваться эдаким чудом-юдом на россиян.

Как человека с больной ногой, меня предупредили, что без амортизирующей обуви в Нью-Йорке легко загубить голеностоп. Асфальта, который мы материм в России, здесь нет. И люди ходят в кедах и кроссовках не от хорошей жизни, а от нежелания эндопротезировать голеностоп.

Из соображений рационализма тротуары уложены плитами цементобетона, опирающегося на арматуру. Швы между ними заполнены не то силиконом, не то специальной резиной, и если много ходить не в спортивной обуви, голеностопу каюк. Офисный планктон женского рода, выпархивая из стеклянных дверей Уолл Стрита, меняет каблуки на кроссовки прямо у двери учереждения. До поездки я не подозревала, что для бега по траве нужны одни кроссовки, для бега по асфальту – другие, для бега по бетону – третьи.

Так же, как не понимала, почему американские звёзды на фото бредут по серым плитам, покрытым ровными тёмными пятнами, а из щелей между ними торчит всякая дрянь. И только тут сообразила, что тёмные пятна – плюнутая на цементно-бетонные плиты и растоптанная тысячей ног жвачка с налипшей грязью, против которой не придумано дворницких технологий. К слову, американцы обожают на этом сидеть и лежать.