Недетские игры

— Это Платан, единственный Хранитель переживший нападение Чёрного в том прошлом, где мы с тобой побывали. Его завалили камнями и сначала сочли мёртвым…, но он оказался жив, — Явор умолк, будто вспоминая что-то. — Как странно… Я же был там. Среди тех, с кем я принес сюда статуи, был молодой Хранитель по имени Платан… Ведь это же он! — Явор внимательно вглядывался в лицо неподвижно стоявшего старика, — я знаю его, теперешнего, с тех пор, как меня привезли в Обитель, он — как тень далёкого прошлого, древняя реликвия, молчаливая и непостижимая. Но я видел его молодым и полным сил, тогда, перед нападением Чёрного… И это было совсем недавно. Для меня. А для него прошла непомерно долгая жизнь, жизнь без времени, потому, что прожил он её во мраке. Здесь, в свете дня, живет только плоть, а дух его скитается по никому не ведомым мирам.

Явор снова задумался, глядя на статуи.

— Словно только вчера я был здесь. А прошло уже почти триста лет… Как по-разному мы двигались во времени и пространстве…, — Явор перевел взгляд на дедушку Бука, что-то весело говорящего Иве — а ведь и дед Бук тоже был там. Я помню его маленьким мальчишкой. Он для меня и ребёнок, и старец в одном лице. И остались другие: Добрыня и Осина, Кузнец, мальчишка Клён…. И я знаю, что и там течёт время, идут дни, месяцы, годы и все они живут в том течении времени.

Данила внимательно слушал. Он тоже задумывался об этом, но как додумать непознаваемое? И поэтому решил, что пока надо жить в данный момент, решать задачи сегодняшние, а философские вопросы, не укладывающиеся в его мир сейчас, просто отложить до более подходящего случая.

Попав в затерянный мир Радогоста и живя там в полной изоляции от мира людей, он иногда ловил себя на мысли, что находится в данный момент вне времени и пространства. Стоило ему задуматься об этом, как время останавливало свой бег, словно давая возможность что-то постичь, оно словно замирало в ожидании и надежде, но потом, видя его бесплодные попытки, снова срывалось и летело, выполняя свою функцию отсчёта человеческой жизни. Но ведь этой функцией отсчёта наделил его человек, придумав часы. Так что такое время?

А вот Платан, например, утратил понятие, что время надо измерять и просто живет по изначальному кругу Вселенной: день за днем, цикл за циклом. Для него не существует времени. Но счастлив ли он? Может быть и да, в своём неведении. А хотел бы он, Данила, иметь такое счастье? Нет, однозначно! Ему хочется жить свою жизнь осознавая то, что происходит вокруг, радоваться и печалиться, испытывать чувства и эмоции, словом реагировать на происходящее.

Мысли его незаметно перетекли в немного другое направление. За время своего добровольного заточения у Радогоста он открыл в себе ещё один мир — мир внутренний и понял, что жизнь его не менее захватывающая, чем жизнь мира внешнего. Да, пожалуй, даже ещё драматичнее и насыщенней! Стоило только сподобиться заглянуть туда! Этот мир такой же живой, как и тот, который он видит, слышит и осязает, но несмотря на всю свою кажущуюся хаотичность, он управляется неведомыми, не осознаваемыми законами. Он полон тайн и стоит только заглянуть в него, убедиться в его реальности и эти тайны уже не отпустят тебя!

Конечно же у Данилы не было твёрдых убеждений и ясных понятий о жизни этого таинственного мира. Иногда он даже не мог понять кому принадлежат эти мысли, ему или Радогосту, в беседах с которым он проводил много времени. Это были скорее неясные предчувствия и предвкушения будущих открытий, но он уже услышал Зов этих тайн и уже не мог и не хотел противостоять ему.

От этих плавно текущих мыслей его отвлек странный звук, то ли хрип, то ли стон. Данила поспешно оглянулся и увидел, что с Платаном происходит что-то неладное. Он дрожал всем телом, в глазах стоял страх. Казалось, что он пытается что-то сказать, но за столько лет молчания забыл слова, разучился говорить. Он только издавал эти странные звуки и показывал пальцем попеременно то на Явора, то на статуи Богов. Дед Бук уже был рядом с ним, пытаясь успокоить, гладя старика по плечам и уговаривая подняться наверх из подземелья.

Наконец Платана отвлек прибежавший вниз Цукат. Он крутился у его ног и лизал руки до тех пор, пока старик не переключил внимание на него. Пережитые сильные эмоции настолько ослабили Платана, что он не мог идти и Явор, подхватив старика на руки, вынес его наверх. Солнечный свет немного успокоил его, и он уснул от слабости, уложенный в постель заботливыми руками Ивы и Явора.

Во сне он вздрагивал и иногда начинал метаться, беспокойные руки тянулись к голове, словно пытаясь прикрыться, защитить её от неведомой опасности. Скоро начал подниматься жар. Явор привел своего деда, Хранителя Древеня, который был сведущ во врачевании недугов. Хранитель только покачал головой, глядя на мечущегося старика.

— Что с ним произошло? — спросил он беря запястье больного и прислушиваясь, — я чувствую его страх и отчаяние, он даже не пытается бороться с ними. Он хочет забвения.