Недетские игры

Почти целый день они плутали по лесу. Данила делал немыслимые круги, как будто не задумывался куда идет. И в конце концов следы привели их к дольмену.

Ещё не успев приблизиться к поляне, Добрыня, ехавший первым, заметил среди деревьев мелькание. На белом снегу хорошо были заметны перебегающие от дерева к дереву тёмные, лохматые фигуры. Витязь предостерегающе поднял руку. Маленький отряд остановился. Но дикари уже заметили их. Они стали выходить из-за деревьев и угрожающе размахивать руками. Но нападать пока опасались.

В лесу, среди часто растущих деревьев, сражаться верхом на коне было бы крайне неудобно. Решать надо было быстро, пока дикари еще не решились напасть.

— Что будем делать, други? — рука Добрыни уже сама потянулась к притороченной к седлу булаве, — больно уж несподручно здесь биться то… Не размахнешься, как следует…

— Надо скорее добраться до поляны с дольменом, — предложил рассудительный Явор, — им не угнаться за лошадьми.

— Хорошо бы, если они не перекроют нам дорогу.

Но, как будто услышав их, с десяток дикарей потянулись в сторону тропинки, по которой ехал отряд, а другой десяток начал заходить сзади.

— Глазам не верю! Надо же, не иначе у них появляется разум! — удивился Добрыня. — Однако надо поспешать!

И отряд рванул с места. Один из дикарей успел-таки добежать до тропинки и встал угрожающе потрясая дубиной. Но Буян просто снес его своей широкой грудью, и бандит заскулив, отлетел в снег. Уже начало темнеть, когда они вылетели на поляну и огляделись.

Дикари отстали, но вероятно не отказались от мысли их догнать. Положение было отчаянное.

— Биться конными будем. Вставайте вокруг дольмена, спиной к нему, чтобы враг не зашел сзади, — скомандовал Добрыня, — мальчишку на крышу, пусть стреляет оттуда из своего лука. Не убьет никого, да хоть попугает, глядишь кого и оцарапает…

Отряд быстро занял свои места. Клён прямо с коня ловко перепрыгнул на крышу строения и встал, гордо выпрямившись и выпятив грудь.

— Я же говорил, что вам пригожусь! Я — Слышащий и могу позвать на помощь!

Добрыня удивлённо воззрился на мальчика.

— А ведь правда твоя! Зови на помощь, Лучник!

Гордый от сознания своей значимости мальчик, от усердия сжав кулачки и зажмурив глаза, позвал. Мать и сестра услышали его….

Из леса стали появляться дикари, но пока не нападали. Они нерешительно топтались на месте, гомоня и размахивая руками. Их прибывало все больше и больше. Добрыня никак не ожидал, что их так много и было ясно, что маленькому отряду, в числе которого был неопытный юноша, совсем юная девушка и ребенок, долго не продержаться. Надо было устоять до прихода подмоги.

— Не дайте стащить себя с коня! Упадете, всё, затопчут! — спокойно говорил витязь. Но не успел он договорить, как дикари, как по команде повалили.

Первых бандитов принял на себя Добрыня.

— Ну, что, псы поганые, — гремел над лесом грозный глас витязя, — силушку богатырскую испытать захотели!

И он крушил. Огромная булава в богатырской длани мерно взлетала и опускалась, дикари так и сыпались в разные стороны. Буян кусался и лягался помогая хозяину. С пылу битвы витязь обернулся, чтобы посмотреть, как справляются друзья. Явор держался с молодцом, он довольно сносно владел мечом, но, видимо, не хотел проливать кровь и поэтому бил плашмя.

Клён, расстреляв все стрелы, с высоты дольмена изо всех сил лупил бандитов по головам своим детским, маленьким луком, но несмотря на это удары получались весьма ощутимые. Один дикарь подобрался к нему сбоку и, ухватив за ногу, потянул на себя. Мальчик упал, но не сдался, продолжая неистово колотить врага по голове. И вдруг, словно дикая кошка, с яростным визгом на каменную крышу взлетела Осина. Глаза её горели бешеным пламенем, волосы разметались, руки сжимали окровавленный меч. Битва разбудила в ней уснувший было гнев и она, как грозная валькирия, была страшна в своей ярости. И опешивший дикарь отпустил мальчишку.

Но дикари всё шли и шли, как будто кто-то гнал их против воли на эту бойню. Некстати начался снегопад, расходясь все сильнее и сильнее он слепил глаза. Но вот в лесу замелькали факелы, Лучники всё-таки подоспели вовремя.

Бой закончился. Дикари, те, кто мог ходить разбежались по лесу. Потрепанный, но целый и невредимый отряд окружили Лучники. Воины ещё были возбуждены после боя. Осина стояла и с ожесточением оттирала снегом кровь с лица и рук. Гнев ещё не покинул девушку, он тяжкой мутью плескался на дне её глаз, пальцы подрагивали.

— Ненавижу! Ненавижу их! — как заклинание повторяла она.

Добрыня смотрел на неё: теперь, после боя, она напоминала ему ту девчонку, которая, захлебнувшись своей ненавистью лупила дубиной валявшегося у её ног дикаря, а потом всхлипывая прижималась к груди Кузнеца. Её гнев не ушёл бесследно, он остался, готовый проснуться в момент опасности и тогда он был неудержим. Именно этого и опасался Кузнец запрещая ей брать в руки оружие. Но как она прекрасна в своем гневе, с мечом в руках разящая врага! Дева-Воительница, грозная и беспощадная!