Недетские сказки о смерти, сексе и конце света. Смыслы известных народных текстов

Помните советский мультфильм «Вовка в Тридевятом царстве»? Мальчик входит в книгу, попадает в чудесную страну, и первое, что он произносит: «Никого нету… Аллё, а где же тут кто?» И вправду, в Тридевятом царстве нет шумных площадей с базарами, нет деревень с крестьянами, на полях никто не пашет и не сеет… Пустынно кругом! Лишь огромный дворец фантастической глыбой вырастает перед гостем. Иногда этот дворец хрустальный, алмазный или мраморный, но чаще всего золотой – он горит словно жар.[200] Бывает, он возвышается на серебряном столбе, а бывает, будто «мельница, вертится», и с него «вся вселенная видна – все царства и земли, как на ладони».[201] Настоящее колесо чудес, только в древнерусском стиле!

Простые люди здесь не живут. А всё только волшебные царевны да чародеи или змеи многоголовые… А иной раз среди обитателей той страны вообще нет никого с человеческим обликом. В сказковедении такой приём называется зооморфизм Тридевятого государства: «Он подумал: “Кто тут живёт?”… Пошёл и отворил дверь в первую комнату и увидел – сидят курицы: “Неужели здесь такие люди живут, как наши курицы?”».[202] В других сказках загробный мир заселён одними мышами: «Поплыли они по морю; перебрались на другую сторону и пришли в тридесятое царство, в мышье государство».[203] В третьих – гадами и змеями: «В том царстве жили одни змеи да гады. Кругом города лежала большая змея, обвившись кольцом так, что голова с хвостом сходились».[204]

Куры, мыши, змеи – всё это представители царства мёртвых. Курица несёт золотые яички-солнышки, потому и поселило её народное сознание в сказках на небо, ближе к жаркому светилу. Мышкой-норушкой могут оборачиваться умершие предки, навещая мир живых. Известно, что славяне Млечный Путь, по которому души усопших спускались на землю и поднимались на небеса, так и называли – «мышиной тропкой». Ну а о змеях как жителях подземного мира мы уже говорили, разбирая образ Бабы-яги.

Тридевятое государство может быть и львиным, и вороньим, и медвежьим, и много ещё каким. И каждый зверь, обитающий в нём, когда-то был тотемом и связывался в народе с миром духов.

Несмотря на то что в загробном царстве светит солнце и зеленеют луга, оно представляет собой антимир и небытие. Там время течёт иначе, чем на земле. В сказках герой, попадающий к мертвецам на короткое время, возвращается в свой мир и понимает, что прошли годы или целый век, а не час или пара дней.[205]

Обитатели «того света» – полная противоположность живым людям. Они всегда слепы, как слепа сама смерть; вспомните Ягу, которая не видит Ивана, а узнаёт о его приходе по запаху. Поскольку смерть прожорлива и нет такого человека, которого бы она не поглотила, мёртвые не знают сытости. В сказке «Летучий корабль» царь даёт дурню испытание: съесть «за один раз двенадцать быков жареных да двенадцать кулей печёного хлеба»,[206] на что тот говорит: «Я в суточки ем по одной уточке».[207] Ясное дело – герой живой! В то время как Змей в сказках неизменно прожорлив, он не может насытиться и целым стадом коров. Иногда пища мертвецов – это антипища: падаль или навоз.

Выходит, сказочная логика такая: всё, что имеет в живом мире знак «плюс», в загробном приобретает «минус». Потому богатства и прочие дары с «того света» оборачиваются на земле гнилушками или золой, как бы это ни было досадно.[208]

«Там царь Кащей над златом чахнет…», Или почему на «том свете» так много золота

Золото – любимый металл русских народных сказок, а точнее – Тридевятого царства. В золотом дворце живёт Царь-девица, золотые яблочки растут в её чудесных садах, в клетке из золота сидит волшебная жар-птица, а в конюшне томится златогривый конь. Все диковинки загробного мира непременно окрашены в этот цвет! Неужели древние славяне были одержимы «золотой лихорадкой»?

Оказывается, золотая окраска в сказках – это печать загробного мира. Золото в первобытном сознании олицетворяло солнце и ассоциировалось с царством мёртвых – далекой страной за горизонтом, где ночует дневное светило. Именно туда улетали души усопших с дымом похоронных костров – на небушко к ясну солнышку. А чтобы умершие не заблудились во тьме, на дне погребальных горшков, где хранился их прах, изображали ночное солнце. Оно служило душе ориентиром, куда надо лететь, и освещало ей тёмный путь.

В русской народной сказке «Портупей-Прапорщик» Тридевятое царство герои так и называют – «домом солнца»: «Завела она его на гору. – “Видишь: вот в этой стороне вроде солнца огонь?” – “Вижу”, – говорит. – “Это не вроде солнца огонь, а это её дом: он весь на золоте, – говорит. – До него ещё идти тебе триста вёрст, до этого дому”».[209]

В другой сказке «Краса – долгая коса» золотые предметы из иного мира смертоносны для живых:

«Да в красный угол не садись, да первую чарку не пей, да золотым наспичником не утирайся… Ну, чай попили, дают наспичник утереться. Ему дают золотой, а он говорит:

– Я золотым не хочу, утрись ты золотым.

Брат не хочет.

– Утрись!