Недеццкие сказки для перешкольного возраста

— Но, ваше величество, — пробормотал старший советник, потупив взор, — глашатаи на всех площадях королевства кричали, что возможность будет доступна любому.

— Докричались? — поинтересовался король.

— Но ведь, ваше величество… — начал было советник, однако смолк посреди фразы.

— Казнить мы его не можем? Я правильно понимаю?

— Не желательно бы, ваше величество. Народ не поймет.

— Поймет — не поймет. У нас тут монархия или что? Прикажу и всё тут!

— Но, ваше величество, весь город видел, как он голову драконью к замку волок. И вдруг казнить? Тут и до бунта недалеко.

— Ну, в ереси обвините его, что ли. В колдовстве, там, например.

— Глашатаи, ваше величество, кричали, что награжден будет победивший дракона любым способом, пусть даже и противоречащим устоям нашего королевства.

Король хорошо помнил и этот отрывок из своей преисполненной пафоса речи, которую потом, по три раза на дню, во всех городах и деревнях, надрывая глотки, орали глашатаи: «И всякому, в бой с драконом вступившему и победившему сие мерзкое создание, будет дарована не только половина моего царства, но и возможность стать законным супругом моей единственной дочери, находящейся у этого адского исчадия в плену. И, невзирая на способ, коим будет обретена победа над тварью, будь то меч острый или даже неугодная богу магия черная, я лично благословлю союз с единственной моей дочерью, наследницей…»

— Ну а сам герой, чего говорит?

— Молчит, ваше величество. Пришел, дочку вашу с плеча снял, уложил её аккуратненько прямо перед входом во дворец, голову драконью рядом положил, да и замер, как стражник вышколенный. Ждет, видимо.

— Чего ждет?

— Я не уверен, ваше величество, но, скорее всего, ждет, когда вы к нему выйдите и поблагодарите.

— И что, до сих пор стоит?

— Да, с обеда, как к дворцу подошел.

— Вот! Моей бы страже, да такую выдержку, а то время караула им сократи, питание усиль. Совсем от рук отбились! — мысли короля плавно ушли куда-то в сторону. — Вот всё ж для них. Смена караула раз в четыре часа, баня отдельная, к концу каждого караула лекарь этот, заокеанский, иголочками в них тыкает — снимает напряжение, а они уже о трехчасовых дежурствах мне через начальника стражи намекают. Еще и дракон этот, будь он неладен. А дочь моя, что, в себя пришла? Чего говорит? Мил он хоть ей, герой-то наш?

Дракона никто не ожидал. По одной простой причине — перевелись они лет еще пятьсот назад. Только в сказках о них и рассказывали. А тут, нате-здрасьте! Хотя, поговаривают, ой поговаривают, будто никого дракон и не похищал. Будто это дочку королевскую от избалованной жизни на извращения потянуло, и сама она к дракону сбежала. Двор всегда славился повышенной тягой к расширителям сознания и, как следствие, половыми излишествам. Но чтоб с драконом? Ох, надо было принцессе в ванную, уточек игрушечных с клювиками покороче в детстве класть. Да и герой этот, без роду, без племени. Явился ниоткуда, о том, что на дракона пойдет, не предупредил. Вот как остальные-то? Придут ко двору, пламенную речь скажут, мол, во славу вашего величества и не ради награды, честь принцессы спасая… и не возвращаются. А этот? Пришел, принес на плече полуобморочную принцессу, притащил за собой голову драконью. След кровавый ко дворцу от самых городских ворот ведет, наверное. А сам встал и ждет. Чего ждет-то?

— Принцесса, ваше величество, как в себя пришла, заперлась у себя в комнате и никого туда не впускает. А как кто стучится, да её состоянием интересуется, так она в ответ матерится, как сапожник, и суть её криков сводится к тому, чтоб в покое её оставили.

— Ну, — король встал с трона, — тогда пойдем-ка, разлюбезный мой советник. Мне-то она, как отцу родному, должна ж открыть?

— Доченька, открой папеньке. — Прислонив ухо к двери, король внимательно прислушивался к происходящему в покоях принцессы.

— А не пойти бы вам, папенька, туда, где солнышко не встаёт? — голос из-за двери звучал глухо, но разборчиво.

— Ты чем опечалена, кровинушка моя? Открой двери, расскажи отцу.

— Да оставьте ж, блять, меня в покое! — донеслось из-за двери — Стресс у меня.

— Чего-то у неё с голосом не так. — Шепотом обратился король к советнику.

— Истерика? — предположил тот.

Король поднял указательный палец вверх и так же шепотом, но очень уверенно, сказал, делая ударение на первом слове:

— Пьяная истерика. — и уже обращаясь к дочери — Значит так! Я сейчас прикажу выломать двери, не посмотрю что дерево заморское, а потом, на глазах стражи, фрейлин и лакеев перегну тебя через колено и выпишу усиленную дозу успокоительного, розгами. И лично этот приговор в исполнение приведу! А ты папку знаешь, папка может!

Всхлипы стихли — принцесса никогда не славилась склонностями к садо-мазо. Послышались шаги, и дверь открылась. Советник только мельком увидел заплаканное лицо принцессы.

— Стой тут, следи, чтоб никто не подслушивал. — Приказал король, а сам зашел в покои дочери.

Спустя полчаса перешёптываний дверь открылась и король вышел из её покоев слегка озадаченным.