Недеццкие сказки для перешкольного возраста

— Шарик, — раздался за спиной пса голос Матроскина. — этот ублюдок написал на стекле кровью «У ГАЛЧОНКА НЕТ ДОКУМЕНТОВ», с ударением на У!

— Не входи!!! — закричал пес и рванулся к выходу, чтобы закрыть от кошачьих глаз отвратительную инсталляцию, но было поздно. Кот уже все увидел.

— Мурка-а-а-а! — закричал Матроскин, бросаясь к бесформенной, источающей запах свежей крови массе, совсем недавно бывшей беременной коровой.

* * *

Третий звоночек прозвенел, когда Шарик, Федор и Матроскин возились в огороде.

— А вы в курсе, — делая паузу через каждых два слова, будто пробежал стайерскую дистанцию, прокричал Печкин, — что некоторые пересылают в посылочках всякие вещества, которые по закону пересылать в посылочках не положено?

Почтальон стоял, оперевшись на забор, за которым Матроскин, Шарик и дядя Федор приводили в порядок грядки. Глаза Печкина быстро бегали из стороны в сторону, а руки, будто не совсем в ладах с хозяином, отколупывали с досок кусочки прошлогодней краски.

— И кто это такие умники, что всякие непотребства в посылках друг другу передают? — настороженно, но с долей иронии поинтересовался кот.

— Всякие разные дяди — захихикал Печкин, выделив слово «дяди» интонацией. — Хотя, может и животные какие, говорящие. Собаки с котами, например.

— А откуда ты, Печкин, знаешь, что именно передают в деревянных закрытых от посторонних глаз коробках? — подходя с другой стороны заборчика с лопатой на плече, спросил дядя Федор, глядя почтальону в его бегающие глаза.

Печкин затрясся еще сильнее, руки его, сжимавшие навершия забора, побелели от напряжения, он резко дернулся, отломив одну из досок и закричав:

— Вам, наркоманам бездокУментным, я отчитываться не обязан! — побежал прочь, придерживая свою неизменную ушанку рукой.

И остановившись на пересечении улиц обернувшись, прокричал:

— И корова у вас проститутка!

* * *

Не успел Матроскин взять себя в руки, как в доме послышался грохот. Затем — звон бьющегося стекла.

— Дядя Федор! — хором воскликнули пес и кот, тут же рванувшись обратно в дом.

Но было поздно. Перевернутая постель, в которой оставили дядю Федора, была пуста, одеяло сброшено на пол. А на стене, над кроватью, врезаясь в глаза и отдавая острой болью в сердце, как будто хвастаясь кровавыми грязно-красным цветом с потеками, появилась надпись:

«ДЯДЯ БЕЗ ДОКУМЕНТОВ — НИКТО»

Со всё той же косой чертой над буквой У, обозначающей ударный слог.

Я найду тебя, почтальон ёбаный!!! — заорал Шарик в потолок. — Найду и выгрызу твои престарелые кишки вместе с твоим престарелым гавном!!!

* * *

Наган Матрскин использовал в качестве ударного инструмента.

Почтальон сидел на крылечке в позе лотоса, обратив пустые, ничего не выражающие глаза к полной луне, когда кот мягко подкрался к нему и стукнул по темечку рукоятью пистолета. Печкин обмяк и завалился на бок, будто мешок набитый сеном. А уже спустя пару минут животные готовили для него пыточное кресло.

— Польза от тебя, Шарик, хотя бы в том, что ты не только по сучкам в интернете бегаешь, — говорил Кот, прикручивая голого по пояс снизу Печкина очередным витком скотча к нехитрой конструкции, состоящей из стула с выпиленным в сидении отверстием. — Вот «Казино Рояль», например, недаром посмотрел.

Кот перегрыз зубами ленту скотча и отбросил остатки рулона в сторону. Откупорил пузырек с валерианой, глотнул сам, а затем поднес к носу бессознательного почтальона. Тот дернулся и посмотрел осоловевшими глазами на кота.

— Ну что, почтовый ты наш голубь, говорить будем? — спросил кот и вонзил когти в висящие под стулом, покрытые седой порослью яйца Печкина.

Из залепленного скотчем рта донеслось наполненное болью мычание.

Сжимая лапу на каждом слове, кот спросил:

— Где? Дядя? Федор?

Печкин представлял собой жалкое зрелище только на первый взгляд: покрытый испаренной лоб, свалявшиеся волосы, голые худые ноги, яйца в прорези стула, телепающиеся как маятник Фуко в конце эксперимента. Залепленный скотчем рот с кровавыми разводами вокруг ленты, наводящий на мысль о последней роли Хита Леджера. Выбивались из картины жертвы лишь бесноватые глаза, в которых не было даже оттенка мысли — лишь концентрат ненависти, которую собрав по всей вселенной, прогнали через соковыжималку и струйно ввели безобидному до недавнего времени почтальону в кровь.

Кот снова запустил когти в яйца сидящего на стуле почтальона.

— Где? Сундук? С Федором?

— Фо пиикофать оффифу фабо, — пробормотал сквозь скотч Печкин.

— Шарик, разлепи уроду рот, — попросил Матроскин стоящего рядом пса.

Тот выполнил просьбу, дернув скотч так резко, как только смог.

— Что, перекопать рощицу вдоль и поперек слабо? — спросил Печкин. Кровавые сгустки выпадали из его рта, растекаясь потеками по грязно-желтому плащу. Но из горла доносилось хихиканье. — А Федечка-то ваш, он же ж живой, не кукла какая. Ему дышать надо.

— Где ты его закопал! — взвизгнул кот на грани истерики и в очередной раз вонзил когти в мошонку безумного почтальона.