Недолговечная вечность. Философия долголетия

Это проблема контроля над собственными чувствами: со временем она решается так хорошо, что становится больше нечего контролировать, и все нужно заново пробуждать к жизни. Когда-то желание описывалось как поток, сносящий на своем пути все условности: против него следовало воздвигать плотины и строить запруды. К сожалению, поток этот быстро иссякает, превращаясь в тоненький ручеек, который то меняет свое течение, то пересыхает. Кто из нас не был бы готов на все, лишь бы вновь познать чудо зарождающейся привязанности или даже вечной любви? По-настоящему жил тот, кто в текучем времени встретился с вечностью, испытав любовь и дружбу, и ощутил, как близко его существование к бытию. Истинной трагедией станет однажды прекратить любить и желать, досуха исчерпать этот двойной источник, связывающий нас с миром и другими людьми. Противоположностью сексуальной активности является не воздержание, а усталость от жизни. Как говорил великий блаженный Августин: «Дай мне целомудрие и воздержание, только не сейчас». Жизнь отвечает «да» жизни, бытие лучше, чем небытие, желание предпочтительнее апатии. Как только замолкают Эрос и агапе – это значит, что Танатос уже одержал победу.

Прощание старых супругов

Мы часто даже не замечаем, как они проходят мимо нас: тот, кто крепче духом, поддерживает того, кто покрепче телом, – как слепой, объединяющийся с хромым, чтобы одолеть путь; каждый шаг дается им с трудом, они будто просят прощения, что всё еще существуют, они съеживаются в размерах, но упорно цепляются за жизнь. Они кажутся такими хрупкими и неустойчивыми, что боишься, что они вот-вот рассыплются. Они плохо видят, едва слышат, все их тело слегка подрагивает. Они подолгу сидят в ожидании на вокзалах, в очереди к врачу, в приемной администрации; беспокоясь, часто смотрят то на наручные, то на настенные часы, всегда встревоженные и растерянные в мире, которому нет до них никакого дела, который давно сбросил их со счетов. Малейшее препятствие, техническая сложность приводит их в полную растерянность. Ходить за покупками – даже просто за хлебом и молоком, – нести сумку с провизией, набирать код камеры хранения в магазине, снимать деньги в банкомате для них сущее мучение. Каждый выход на улицу, каждый поход куда-нибудь представляет для них риск. Мелкая шпана норовит их ограбить, вырвать из их рук вещи, старается запугать, повышая на них голос. Простая поездка на автобусе или в метро – целое испытание. Стоит немного отклониться от маршрута, сделать один неверный шаг – и случится катастрофа. Подняться или спуститься по лестнице сродни пути на Голгофу, нужно останавливаться после каждого марша, чтобы перевести дух. Будьте милосердны к самым слабым и уязвимым!

Что с ними станет, если один из них покинет этот мир? Два слабых существа – они поддерживают один другого, но даже вместе – это всего лишь одна слабость, помноженная на другую. Она наполняет его жизнь так же, как он наполняет ее. Они переплетены друг с другом, как корни старого дерева, они образуют как бы одного человека с двумя лицами и двумя именами. И боль одного становится болью другого. «Когда у моей жены болят ноги, я чувствую эту боль», – замечательно говорил испанский философ Мигель де Унамуно. Случается также, что, когда тяжелая болезнь поражает одного из них, другой хочет добровольно последовать за ним, и они решают умереть вместе. Один из таких случаев произошел в сентябре 2007 года с писателем Андре Горцем и его неизлечимо больной женой: «Тебе только что исполнилось 82 года, – писал он в одной из книг, ей посвященных, – ты уменьшилась на 6 сантиметров, ты весишь всего 45 кило, но ты по-прежнему красива, привлекательна и желанна. Вот уже 58 лет, как мы живем вместе, и я люблю тебя больше, чем когда-либо»[125]. Для таких людей немыслимо оставаться на земле после ухода любимого. До этого случая и другие пары – например, в 1998 году бывший сенатор-социалист Роже Кийо и его жена – решили уйти из жизни одновременно, вместе обретя радость и покой перед тем, как опустится занавес. (На свою беду, Клер Кийо выжила после принятых таблеток. Ей удалось довершить начатое в 2005 году в возрасте 79 лет, бросившись в одно из горных озер Пюи-де-Дом и наглотавшись перед этим таблеток по примеру писательницы Вирджинии Вулф, которую она обожала.) Зачем позволять беспощадной природе диктовать вам, как себя вести, и лишать вас единственного важного для вас человека, если можно совершить это путешествие вдвоем? Себя убивают не для того, чтобы избавиться от страха смерти, но для того, чтобы избежать жизни, которая хуже, чем смерть, – одиночества без того, кто был частью нашего существа. Принято говорить о романтике юности, но порой есть нечто возвышенное и в отношениях старых супругов. Самоубийство, – по словам Джона Донна, – несет в себе отпущение этого греха, потому что, в отличие от других грехов, его можно совершить лишь однажды.

Часть четвертая Сбываться или забываться?