Недолговечная вечность. Философия долголетия

Что касается наконец-то, то в этих словах тоже скрыта двусмысленность, это выражение похоже на невысказанный вовремя упрек: наконец-то стало известно о скандальном случае, произошедшем десятки лет назад, наконец-то о геноциде заговорили, наконец-то злой умысел раскрыт и долгие годы судебных тяжб увенчались успехом. Наконец-то признан талант замечательного писателя; отмечены, как полагается, заслуги диссидента; получен столь желанный пост на работе. Но наконец-то нередко означает и слишком поздно: это горечь запоздалого признания, которое часто ранит человека сильнее, чем радует. Всю жизнь ему отказывали в признании, и когда оно приходит в почтенном возрасте, его уже не нужно, оно не доставляет никакого удовольствия. Нужно было подумать об этом раньше! Точно так же преданный воздыхатель, после долгих лет осады и неизменных отказов удостоенный чести попасть наконец в объятия своего кумира, вдруг идет на попятный: время ушло, он слишком устал добиваться. Таков, например, Фредерик Моро в «Воспитании чувств» Гюстава Флобера во время последней встречи с госпожой Арну, в которую он был когда-то безумно влюблен. Она приходит к нему внезапно, 16 лет спустя, и, кажется, теперь готова отдаться ему, но вот она снимает шляпу, и лампа вдруг освещает ее волосы: они стали седыми. «Его словно ударило в грудь»[134]. Он больше не осмеливается дотронуться до нее – из отвращения, смутного страха кровосмесительства. Очарование разрушено, они расстаются.

Итак, мы редко бываем современны тем событиям, которые переживаем. Такое расхождение – знак того, что мы смертны. Есть писатели, художники, режиссеры и изобретатели, которые, как бы ни был велик их талант, не вписываются в свою эпоху, им не удается существовать в том же часовом поясе, что и их соотечественники. От них ускользнул Zeitgeist, дух времени. Они будто вечно балансируют над бездной. Их высказывания и произведения падают в пустоту, не совпадая с общим ритмом. В рядах их почитателей не произошло того бурного подъема чувств, который позволил бы их трудам задержаться надолго. Десятью годами раньше или десятью годами позже их приветствовали бы овациями. Они упустили подходящий момент. История жестока по отношению к тем, кто отправился в путь – будь то в политике, философии, науках или в мире предпринимательства – в неподходящий момент, кто не получил признания, не преуспел в карьере и проиграл сражение за успех.

Кайрос, бог удачного момента

Древние греки называли словом «Kairos» тот благоприятный момент, когда следует действовать, – когда не слишком рано и не слишком поздно; это искусство протискиваться в нужные зазоры времени. Они представляли Кайроса, бога удачного момента, в образе юноши с вихром на голове. Когда он проносится мимо, у нас есть три возможности: либо мы его не замечаем; либо замечаем, но ничего не делаем; либо хватаем его за вихор и заставляем нам подчиниться. Нужно уметь схватить время за волосы, пусть и с риском угодить во временной тупик в случае ошибки. Только человек действия, руководствуясь интуицией, знает, как поймать нужный момент и не упускать его, оставляя далеко позади растерянных соперников. Они плохо поняли происходящее, тогда как сам он разглядел то, на что другие смотрели и не видели. Он бросился на счастливый случай, как тигр на добычу. Удача – это всегда выбор, ставка на то, что сумеешь схватить руку, которую протянет тебе случай. Точно так же остроумный человек в состоянии быстро парировать в разговоре, тогда как все остальные крепки лишь задним умом: удачный ответ приходит к ним, когда уже слишком поздно. Искусством мгновенного принятия решений обладают большие политики, крупные военачальники, руководители предприятий, хирурги, умеющие немедленно найти ответ, выбрать новый путь в случае неудачи, действовать решительно и резко в условиях общественной неразберихи, неустойчивой экономики, тяжелейших травм. Но это еще и талант пианиста, который импровизирует, наэлектризованный случаем; он способен схватить несколько нот на лету и превратить обрывок музыкальной фразы в великолепные аккорды.