Недолговечная вечность. Философия долголетия

Как бы мы поступили, если бы некий злой гений сказал: у тебя есть право еще на одну жизнь. Хочешь ли ты прожить ее добродетельно, посредственно или героически? Выбор за тобой. Как решиться на такой выбор, понимая неизбежность разочарований, зная все то, что мы уже знаем? Американский писатель-фантаст Филип Фармер, несомненно вдохновившийся Платоном, предлагает свою версию будущего, когда однажды, в день Великого Крика, все люди, умершие с начала истории человечества, воскреснут нагими и лысыми на берегу бескрайней Реки Вечности[139]. Где-то от тридцати до сорока миллиардов людей, по большей части безымянных, но также и ряд знаменитостей, в числе которых Герман Геринг, Марк Твен, Иисус, Роберт Бертон (английский писатель, 1577–1640), Сирано де Бержерак (французский автор, живший с 1619 по 1655 год), оказываются вместе, не понимая, чего им ждать в этих новых обстоятельствах. Церковь второго шанса предоставляет им возможность возвысить свою душу, чтобы приблизиться к состоянию полубогов. Эта утопия тотального пересмотра истории человечества выходит за пределы родного земного шара и подразумевает планету, которая в своем развитии далеко опережает нашу. Но прежде всего она предполагает огромное количество смертей и воскрешений, когда люди выскакивают «из вод озера, как из материнского лона», потому что для каждого из них создана телесная матрица, благодаря которой с ними проводятся биологические процедуры восстановления и омоложения. Это можно назвать «серийным воскрешением». Избежать цикла реинкарнаций невозможно: церковь второго шанса будет до конца времен поддерживать брожение гигантских масс людей, чтобы появился наконец новый человек, освободившийся от несовершенств прежнего.

В ожидании наступления этих фантастических событий нам, простым смертным, нужна жизнь, где еще будут как минимум на голову превосходить слишком поздно. После шестидесяти наступает момент, когда возникает еще один временной императив: теперь это «сейчас или никогда»! Легкий дурман закатной поры, плен воспоминаний – все это не мешает утренней бодрости и желанию вновь пуститься в путь с легкой ноги. У нас не будет больше ни второго, ни третьего шанса. Наступает момент, когда становится слишком поздно для слишком поздно.

Семейные фотографии

В один прекрасный день детство, наше собственное детство, кажется нам чем-то в высшей степени странным: мы едва узнаем себя в ребенке, которым были когда-то, и его сравнение с сегодняшним взрослым довольно смешно и нелепо. Как будто кто-то неловкий взялся исправить наши черты, как будто безумный скульптор загнул наш нос крючком, удлинил уши, неудачным движением резца сделал впадины на щеках и заострил скулы. Что за чудовищное искажение, почему из всех возможных лиц, которыми могло стать мое детское лицо, я получил сегодняшнее? Просто какая-то маска из дряблой кожи и морщин! В этом нет никакой логики – лишь жестокий случай, с которым я вынужден смириться. Что такое семейная фотография, где присутствуют все – от внуков до бабушек с дедушками? Беспощадно жестокий рассказ, говорящий нам: вот что произойдет с вами. Милые личики станут помятыми, волосы выпадут, тела потеряют очертания, став бесформенными до неузнаваемости. На этих изображениях молодые кажутся бледной копией старших, как человек, укушенный вампиром, который и сам становится вампиром, – как если бы ход времени знаменовал лишь увядание. Юный резвый красавец поблекнет, как и его отец, мечтательная молодая девушка превратится в заносчивую даму, как и ее мать. Племянница напоминает вам вашу матушку, племянник стал копией портрета двоюродного деда, перескочив поколение по капризу природы. Старшее поколение оставляет на младшем свой след – безжалостный, как укус вампира. В отношении знаменитостей судьба еще более жестока: последние снимки буквально уничтожают те, что сняты в пору расцвета. Симона Синьоре, Лиз Тейлор, чьи черты были разрушены алкоголем, или беззубый, гримасничающий Антонен Арто – их образы навсегда останутся для нас такими, какими они были в конце жизни. За одним исключением: это «фотографическое» воскрешение из мертвых. Американский актер и автогонщик Стив Маккуин – неизменное лицо марки часов «Брайтлинг», Ален Делон в рекламе ароматов Кристиана Диора: кажется, они навечно застыли в своем молодом облике. Они словно мумии глянцевых журналов, набальзамированные ароматами легенд о самих себе. Можно еще воскрешать умерших знаменитостей с помощью голограмм – как Мэрилин Монро, хип-хоп-певца Тупака Шакура, Билли Холлидея, – и даже отправляться с этими голограммами в турне, так произошло с певцами Фрэнком Заппой и Клодом Франсуа.