Недосягаемый соблазн

— Я зашла, чтобы представиться и сообщить о готовности помочь, если вам понадобится какая-либо помощь в обустройстве.

Кажется, я нервничаю. Что мне делать с этим дурацким коктейлем? Если я его выпью, меня вырвет. Если я его не выпью, то рискую ее обидеть. Может, полить этой гадостью цветок в горшке? Но что, если от этого дерьма фикус погибнет?

— Хм, да, — произносит из уборной Элиза. — Полагаю, я воспользуюсь твоей помощью. Кэсси помогала мне долгое время, но она бросила меня.

— Она осталась в вашей старой компании?

— Нет, разумеется, нет. Она захотела перебраться в Тибет и жить с монахами. Разве я могла ее остановить? Тем более, что именно я познакомила ее с буддизмом. Ты практикуешь?

Она высовывает голову из ванной в момент, когда я ищу мусорное ведро, чтобы выкинуть туда смузи.

Я подпрыгиваю на милю в воздух.

— Практикую? — щебечу я. — Э-э... что именно?

— Буддизм.

— О... я никогда...

— Они называют это практикой, потому что работа над собой не имеет конца. Ты начнешь заниматься йогой со мной во вторник утром на рассвете. Для души это полезно.

— Вау. Эм, неплохо звучит.

Я понятия не имею, что происходит, поэтому просто соглашаюсь со всем, что она говорит. Мерзкий коктейль? Отлично! Йога на рассвете? Рассчитывайте на меня!

Судя по всему, она настоящая сорвиголова.

— Итак... с чего начать, — продолжает она, исчезнув в уборной. — Я не хочу видеть тебя в желтом. Это мой самый нелюбимый цвет.

Она возвращается в винтажном черном платье Chanel и леопардовых туфлях на плоской подошве. Браслеты Cartier звенят на ее запястьях. Очки в толстой черной оправе сидят на аккуратном носу Элизы. Она потрясающая и устрашающая одновременно. Я хочу убежать так же сильно, как и приклеиться к месту.

Элиза проносится мимо меня к своему письменному столу. Именно тогда я замечаю, что в ее кабинете нет ни одного стула.

— У меня нерегулярный рабочий день, — сообщает она, начиная печатать на клавиатуре. — График с девяти до пяти не по мне. Я позволяю своему телу диктовать мое расписание. Посмотри на стены – ты видишь здесь часы? — После того, как я качаю головой, она продолжает: — Это потому, что время – общественные предрассудки.

Я чувствую, что должна записать – никаких часов, ничего жёлтого, – но у меня нет ни ручки, ни бумаги, только корявые плакаты под мышками. Тем временем Элиза продолжает бессвязную обличительную речь, которой, кажется, нет конца и края.

День обещает быть долгим.

~

— За Мэдди и еще один день выживания в этом безумии! — говорит тост Миа, поднимая свое пиво.

— За Мэдисон! — повторяет Блайт.

— Сегодня платит она, — заявляет Миа с дерзкой улыбкой.

— Нет, она не платит, — отказываюсь я. — Но хорошая попытка. Если я выполняю указания нового босса далеко не факт, что у меня будет прибавка к зарплате.

Поскольку сегодня вечер среды, бар «Летающая тарелка» забит. Мы с друзьями сидим в нашей обычной кабинке третью неделю подряд.

Я потягиваю пиво, ерзая на стуле в ожидании прихода Эйдена. Обычно он опережает меня, но не сегодня. Мой взгляд прикован к двери, и у меня перехватывает дыхание, когда я замечаю его.

Он придерживает дверь, пропуская двух девушек. Их освещает желтый свет уличных фонарей снаружи. Улыбнувшись Эйдену широкой улыбкой, одна из них что-то говорит. Вероятно, благодарит за то, что придержал дверь, но потом он кивает головой в сторону нашего столика, и ее улыбка исчезает. Значит, она предлагала ему присоединиться к ним? По некой причине эта мысль меня раздражает. С Эйденом всегда так. Для него мир – кладезь вариантов.

Когда он идет в мою сторону, я опускаю взгляд на свой бокал, делая вид, что не в курсе его прихода, пока он не оказывается у нашего столика.

— Извините, что опоздал, — говорит Эйден, поднимая бумажный пакет, который я раньше не заметила. — Мне пришлось заехать в магазин по дороге.

— Что там внутри? — спрашивает Миа, заглядывая внутрь.

— Подарок для Мэдди, — дерзко улыбается он в мою сторону, прежде чем поставить пакет передо мной.

Внутри я нахожу шоколадные конфеты. Не просто шоколадные конфеты – конфеты Whitman’s Sampler. Они – моя страсть. Когда я была маленькой, бабушка каждое Рождество дарила родителям коробку. Они делились ей со мной и моей сестрой, но нам выдавалось не больше одной конфеты в день. Эйден видел, что время от времени, блуждая по супермаркету, я с жадностью хватаю одну коробочку себе, потому что обладание этими конфетами приносит мне удовольствие.

— В честь чего подарок? — интересуется Блайт.

— Утром мы с Мэдди поссорились, — докладывает Эйден, махнув рукой, чтобы мы с Мией подвинулись. Он садится рядом со мной так близко, что я вынуждена вдыхать его запах. Его аромат – это комбинация дезодоранта, мыла и лосьона после бритья. Я не могу насытиться этим пряным оттенком с нотками сосны. Я глубоко вдыхаю.

— Милые бранятся? — дразнится Блайт.

Я показываю язык, а затем быстро прячу коробку обратно в пакет, чтобы никто не попытался украсть даже одной конфеты. Мои родители могли ими делиться, но не я.

Эйден толкает меня плечом.