Недостающее звено

В зале все прошло в набранном уже режиме. Когда я, весь мокрый, вышел в вестибюль, там некоторое количество «нашенских» заканчивали под руководством буфетчицы паковать сухой паек на сегодняшнюю облаву. Я пошел в душ, а вернувшись, никого уже не застал, кроме самой симпатичной и словоохотливой бабушки-вахтерши. Я ей сразу пообещал брусничное варенье к вечернему чаю, а она мне все, что услышит про сегодняшние дела на кладбище, обещала рассказать. Там всех, оказывается, разбивают по пятеркам. К каждой пятерке будет прикреплен охотник с ружьем, и вот они со всех сторон будут выгонять предполагаемых зверей к дороге, за которой уже дальний лес. Еще она полушепотом добавила, что тут есть такие рожи, что любой медведь, увидев их, убежит, даже без ружья. А вообще она была уверена, что они едут водку пить на природу. Мне очень важно было ее расположение, так как я ждал весточку от Лолы Евгеньевны и хотел, чтобы бабушка этому моменту уделила особое внимание.

Пока отправился домой, у меня был свой план. Дома я после жареной рыбехи, которая была уже, правда, холодная и суховатая, но с чаем хорошо проталкивалась, пошел в самый низ огорода, где лежал тот самый баллон со свалки и притащил оттуда кувалду. План у меня был понятный: я опять хотел попытаться поднять подпорками забор, так как он уже почти лежал под 45-градусным углом, и казалось, что упадет в течение нескольких часов, ну уж дней точно, а там и вся дорога по проулку к нам в огород сползет и раздавит мои любимые незабудки и анютины глазки, которые сидят в земле и ждут весны. Уж очень мне не хотелось, чтобы это произошло, когда мама будет одна дома. Я честно старался почти весь день, как мог подстраивал подпорки, но тяжелые столбы не хотели оставаться в вертикальном положении и тянули все вниз. Я был грязный с головы до ног, но ничего путного так и не сделал. Эта конструкция требовала радикальных решений, или надо было городить что-то легкое. Ну, мне так казалось. Я не в состоянии был решить эту проблему.

В вестибюле хороших новостей тоже не было. «Нашенские» не пришли совсем, даже с малыми заниматься, и поэтому тренировку проводить пошел я. Я их всех завел в большой зал, там и потренировал. Мне было хорошо среди пацанов, весело. Потом душ, потом чай с брусничным вареньем за столиком у вахтера. Я решил ждать до последнего, но немного прошло времени, когда бабушка увидела подъезжающую «Волгу». Первым зашел водитель с ящиком, а за ним и сама Лола Евгеньевна, но какая-то совсем другая. Лицо ее было закрыто платком, она была без каблуков и в каком-то длинном пальто вообще не в ее стиле. Водитель оставил ящик в кабинете директора и пошел в машину. Я зашел в кабинет. При свете двух не совсем ярких лампочек под потолком, Лола Евгеньевна без грима, с бледным лицом выглядела не то чтобы красивее, но стало понятно, что ей совсем не 35 лет, и все, что она на себе рисовала, ее очень старило. Она села на стул, открыла крышку ящика и достала обещанное письмо. Оно было хорошее, на бланке, с синей печатью внизу и с жирной казенной подписью в виде порхающей чайки. Теперь она спросила, помню ли я свой должок. Я неопределенно пожал плечами. Как-то по ее виду было не очень видно, что ей хочется кокетничать. Она достала из ящика обыкновенный металлический термос литрового объема и поставила на стол, сказав:

– Вот теперь исполни мое желание.

Я не очень понял суть, и тогда она начала свой рассказ из сегодняшнего дня в прошлое.

Наш шеф, по закону жанра, всегда в воскресенье был с семьей, а ее на машине отправил на кладбищенское мероприятие. Мало ли, вдруг руководство подъедет, надо будет по явке доложить. Но руководства никакого не было. На кладбище со всех сторон орали и гремели. К ним на мотоцикле подъехал охотник и встал с ружьем наготове у дороги. И медведь выбежал на дорогу, прямо рядом. Ей показалось, что он был совсем маленький. Охотник выстрелил два раза, и животное упало, но продолжало ползти с перебитым позвоночником. Оно ползло и выло так, как обычно стонет человек.

– Мне стало плохо.

Женщина продолжала рассказывать, ей явно было дурно. А когда выскочили с кладбища все те, кто гнал мишку, стали добивать его дубинами, придорожными камнями, а он все не умирал, полз и стонал. Подбежал охотник, всех растолкал пинками и с близкого расстояния выстрелил медведю в голову, и животное затихло. Но это было только начало шабаша.

– «Нашенские» начали снимать с него шкуру, а я, дура, вышла на улицу, так как водителя отправили за топором, солью и шампурами для шашлыка. И пока я стояла у дороги, они срезали с него шкуру, и получилось, что на спине лежал, как мне показалось, молодой парень. Я уже видела однажды нечто подобное, и у меня помутился разум, но успел вернуться водитель и усадил меня в машину. А эти упыри начали разминаться под холодную закуску, и никуда никто не расходился. Уехал только охотник на мотоцикле. Тот охотник явно сто раз пожалел, что попал в медведя.

Лола Евгеньевна плакала и продолжала.